– Евгений Захарович, проходите, вас ждут.
Часть первая
Глава первая
Без выходных
Москва. Лубянка. 21 февраля 1940 года.
В феврале ночи все еще длинные. Банальность. Вся наша жизнь состоит из банальностей: банальной погоды, банальных людей, произносящих банальные глупости, совершающих банально-предсказуемые поступки. Ежедневная рутина была тоже банальностью. Но без этой рутины работа ни одного государственного деятеля невозможна. Лаврентий Павлович Берия работал. Привычка работать допоздна была самой вынужденной привычкой любого советского начальника: Сам ложился спать поздно и работал допоздна. И мог позвонить любому начальнику в самое позднее время суток, чтобы что-то выяснить, уточнить, получить справку или поставить важную задачу. Объем работы, которую поднимал нарком, была такой, что и без звонка Вождя и Учителя ему бы пришлось работать до часу-двух ночи, как минимум. В последние несколько дней работы у наркома прибавилось. Вот и сейчас лейтенант Гурам Нодашвили принес очередную стопочку папок от Писателя. Надо все отложить и разбираться, что с этим делать. Он никому не мог поручить эту работу. Пока что не мог. Уровень секретности – запредельный. А самое главное, надо было найти ответ на вопрос: с кем мы имеем дело. Пришелец из будущего? Гениальный мистификатор? Экстрасенс? Кто он такой. Фактический материал был даже избыточным. И это мешало больше, чем отсутствие доказательств. А еще у него были связаны руки. Связаны Хозяином. Была бы его воля, Писатель бы стал певцом и все, что надо пропел, да еще в таком темпе! Его следователи язык развязывать умели. И не только физическим воздействием. Система психологического подавления и ломки подследственного была отработана следователями теперь уже НКВД почти идеально. Но надо было пушинки с Писателя сдувать. С первой встречи и до сих пор Лаврентий Павлович не мог избавиться от ощущения, что этот тип, псевдокомдив Виноградов, его сильно раздражает. Раздражает всем. И тем, как он ловко уходит от ответа на некоторые вопросы, тем, как расставляет приоритеты вопросов, фактически, в этом неравном диалоге, ведущим пока что оставался новоиспеченный комдив. Берия не сомневался в том, что такая ситуация будет продолжаться не вечно. Рано или поздно, но он доберется до этого «попаданца», как себя называл Писатель. Хорошо вышколенный адъютант тихо, чтобы не помешать раздумьям наркома, принес чай, бутерброды и печенье – стандартный набор позднего ужина «всесильного наркома».
Лаврентий Павлович поправил пенсне, вспомнил с кривоватой улыбкой, какой характеристикой «наградил» его «попаданец». «Всесильный нарком» очень, не такого уж всесильного наркома, порадовало. В СССР даже Сталин не был всесильной фигурой, хотя и сосредоточил в своих руках очень серьезную власть. Но в своих решениях Сталин тоже руководствовался отношением с теми или иными группировками в партии, а, особенно, на местах. А что говорить про «тень Сталина»? – еще один интересный эпитет в сторону его, наркома, от попаданца. Ну с этими определениями еще куда ни шло, а вот это: «самый эффективный менеджер двадцатого века» – это что, такое тонкое издевательство? Или оценка его деловых качеств? Вот только оценка с какой-то неприятной для самого Лаврентия Павловича гнильцой, не нравилось оно ему, совершенно не нравилось.
Чай был хорошо заварен, но вкуса его нарком не ощущал. Переработался. Это правда. Время – самый быстроускользающий ресурс. Вспомнил он и про намек «попаданца» на его стол, за его «неудобство»… потом, нехотя вроде как Виноградов поведал, что сочинили про Лаврентия Павловича байку, и про байку поведал. Но все как-то обтекаемо, в общих чертах. Нет, чтобы сообщить: такой-то и такой-то пустил слушок, а сплетню подхватили такие-то и распространяли по городам и весям… Нарком перевел все это в шутку, но память у него хорошая. И явный намек Писателя на то, что много врагов, слишком много осталось у Берия был понят и принят. Дату смерти назвал, тоже как-то странно, неопределенно: «декабрь пятьдесят третьего года», а вот причина смерти… вроде как отшутился «бандитская пуля», а потом сказал уже совершенно серьезно: «Вам, товарищ Берия, при реализации атомного проекта поберечь себя надо. Не лезть во все дыры, как вы привыкли. Радиация очень опасна для здоровья». Вроде бы опять нахамил. Или все-таки предупредил. Лаврентий Павлович себя еле сдержал. Но… А сколько раз хоте спросить о дате смерти Самого. И не решался… Если, нет… КОГДА Хозяин узнает, чем Берия интересовался, да, реакцию его предугадать невозможно, но ничем хорошим такое любопытство обернуться не может.