— Не знаю, у нас не принято обсуждать хозяев и их поступки.
— Хорошо, а вы знаете сколько человек из обслуги и охраны уехало вместе с достойнейшей?
— Одна служанка.
— Одна служанка и все? А охрана?
— Нет, из охраны и стражников никто тогда замок не покинул.
— То есть, получается, что эйр Рейн Аркана, мало того, что выставил достойнейшую из дома, так он еще и не обеспечил несчастную охраной и обслуживающим персоналом?
— Получается, что так.
— А на чем она уехала? Вы ведь уже давно работаете в Лаувале и заметили если бы какой-то из мотусов или карета пропали?
— Честно говоря, я к ним особо не приглядывалась, но вроде бы все на месте остались.
— Большое спасибо вам за помощь. Как на меня и так уже все ясно, но я все же попрошу еще выступить представителя банка 'Сиал арн Сант'.
Я слушала и не верила, как же можно вывернуть услышанное, придав ему совершенно другой смысл. И не придерешься, действительно же те слова проскальзывали, но звучали они иначе и в другом контексте. Вот не зря я ее хотела уволить. Как чувствовала, что от этой девчонки будут проблемы. Как мне ни хотелось прервать эту вертихвостку, но этого делать было нельзя. Я же не хочу, чтобы меня вывели из здания суда. Единственная возможность рассказать всем как все было на самом деле — дождаться когда вызовут именно меня, а не выкрикивать что-либо с места. Хотя, если встать и сообщить кто я на самом деле, возможно, тогда этот цирк закончится, но Олдер попросил меня успокоиться и не высовываться. Именно сегодня Аркана поймет, кто из его окружения чего стоит и кто ему настоящий друг, а кто подлизывающийся к власти шакал.
Слушание свидетелей шло еще часа два, до того как меня наконец-то вызвали. На тот момент у меня уже не только спина болела, но и живот тянуть начал. По-хорошему, мне бы полежать, но я продолжала терпеть, поглаживая живот и прося малыша быть стойким. Мы же папочку спасаем. После всего услышанного я понимала, у Арканы, без моих свидетельств, нет ни единого шанса выбраться из этой передряги. Все что свидетели защиты могли сказать, так это то, что Аркана человек чести, и он не мог поступить недостойно с той, кого ему подарила Богиня. А этого ой как мало, чтобы его отпустили. Тем более что мужичок, выступающий обвинителем, вел очень агрессивную политику, перекручивая некоторые слова так, что то, что хотели сказать в защиту, спустя несколько мгновений уже ставилось в вину и еще больше топило Аркану. Все же он никогда не был ангелом, иначе бы просто не достиг своего положения.
— Теперь я прошу выступить представителя защиты сиеру Анику Хейле, дочь эйра Олдера Хейле.
Поднимаясь, я почувствовала как меня ведет в сторону и с трудом сдержала болезненный стон. Олдер заметил мое состояние, поэтому поднявшись, подхватил меня под руку, предоставив возможность на него опереться, сообщив всем присутствующим.
— В связи с тем, что моя дочь несовершеннолетняя, она не может предстать перед судом без сопровождения.
Пока мы шли к подиуму, мне вокруг слышалось неприятное шушуканье или это я сама себя накручивала от усталости? Олдер ободряюще сжал мою руку. Хорошо, что он рядом. Вроде бы и знаю, что правда на моей стороне, но все равно чувствую себя как-то потерянно. Особенно под неприветливыми взглядами судей. Сейчас мне было бы легче, выгляди я как прожженная опытом и временем старуха, чем неоперившийся птенец. Но чтобы я ни чувствовала, показывать свою неуверенность окружающим не стоит.
— Можно уточнить, сколько столетий вашей дочери?
Так как обращались не ко мне, то я промолчала, только сильнее облокотившись на друга.
— Восемьдесят два года.
Восемьдесят два. Я уже и забыла об этом. Я ведь так ни разу, в этом мире, и не праздновала ни одного своего дня рождения. Да и зеркало мне говорило о другом возрасте, поэтому вспоминать о реальном, просто не хотелось. Печальная усмешка скользнула по моим губам и тут же исчезла. Сейчас не то время и не то место где стоит подаваться эмоциям. Собравшись, я нацепила на лицо маску гранитной уверенности в себе. Того и гляди кое-кого придавлю ею. Кто бы что ни говорил, а меня не сбить с выбранного пути.
Мне показалось или неожиданно в зале появилось эхо. Так как цифра восемьдесят два слышалась с разных сторон, разными голосами и с разной интонацией. Люди были довольно сильно возмущены. Я пока не понимала чем именно, поэтому завертела головой, пытаясь разобрать, что же происходит. На меня смотрели с жалостью, а вот на Олдера, стоявшего рядом, кто с неприязнью, кто с негодованием. А возмутило их мое интересное положение. Мой живот хоть и был не очень большой, но уже довольно заметный. И оказалось, что всех возмущала именно моя беременность. До ста лет отпрыски долгожителей считаются не то чтобы малыми детьми, но все еще неразумными подростками, которых держат дома на коротком поводке. В глазах окружающих я сейчас выглядела как девочка двенадцати-четырнадцати лет в моем мире. А если взять в расчет, что в этом мире именно отцы заключали договора на то, с кем и когда их дочь должна спать, то теперь мне стали понятны звучавшие в сторону моего друга ругательства и упреки. При этом сам Олдер не придавал им значения, стоял около меня как холодное изваяние. Я даже предположить не могла такой реакции окружающих. Если бы знала, отказалась бы от его помощи. Уж как-нибудь еще немного потерпела бы. От несшихся в нашу сторону незаслуженных оскорблений меня начало зло потряхивать. Вот я уже и выпрямилась гордо, независимо и главное упрямо вздернув подбородок. Спина как-то сразу перестала болеть и живот уже не тянет. Лицемеры. Сжав кулаки я, прищурившись, обвела всех злым взглядом, под конец наткнувшись на Фаледа Эйранада. Этот смотрел на Олдера не с презрением. Наоборот, в его взгляде сквозило одобрение. Это было последней каплей.