За месяц до эвакуации с полуострова кому-то из политотдела, да не комиссару ли Ивану Говгаленко, он мастак на выдумки, пришла в голову мысль сделать что-то памятное для всех о нашей жизни на Гангуте. Помню, сначала решили сделать памятный знак, даже, по-моему, нашли тогда и чеканщика для этого дела. Но, видимо, не хватило подходящего материала, и знак не получился. Зато получилась небольшая книжечка — «Храни традиции Гангута». Мы ее сделали в нашей редакции базовой газеты «Красный Гангут» по предложению художника Бориса Ивановича Пророкова, который теперь стал знаменитым и за серию рисунков «Это не должно повториться…» получил Ленинскую премию. У меня случайно сохранились подшивки всех газет, листовки и брошюры, которые мы выпускали на Гангуте. А этой книжечки не было. Недавно мне ее подарил Пророков, у него оказался лишний экземпляр. И вот я смотрю на пожелтевшие страницы, вглядываюсь в портреты наших лучших героев, нарисованные Пророковым и вырезанные на линолеуме Ваней Шмульниковым. На меня смотрят молодые глаза десантника Гранина, летчика Семенова, артиллериста Сорина, катерника Афанасьева, разведчика Щербановского. А вот сапер Анатолий Репня, он теперь живет в Харькове. За портретом Репни шли портреты политрука Гончаренко и сапера Исакова. И под каждым портретом были стихи, прославляющие героев. Я не без волнения перечитываю эти строчки.
И вот прошла, пролетела четверть века. И Коля Кутузов, разведчик нашей батареи, кончивший после войны Академию художеств, сделал рисунок почетного гангутского знака. Нам отчеканили его на Монетном дворе. Наш Совет ветеранов уже отыскал более 1200 гангутцев и вручил им эти знаки. И у Коли Кутузова рядом с пятью медалями «За отвагу» красуется на груди соединенная ушком с красной пластинкой металлическая пластина, на которой рельефно проступают профили пехотинца, моряка и летчика и под ними светятся буквы: «Гангут, 1941». А осталось нас — гангутцев — в живых тысячи три, не больше.
И все-таки племя гангутцев неистребимо. В Ашхабаде я встретил бывшего командира полка Никанорова и штабиста Жемкова-Костяева. Жемков-Костяев директорствует в интернате. В Черновицах объявился парикмахер нашего полка — Дима Вайсман. Правда, у него нет обеих ног, но он молодец, держится, работает, даже приезжал в Ленинград на нашу встречу.
Я знаю, что жив командир полка Александр Иванович Шерстнев. Жив и Алеша Бровкин, герой Вороньей горы, — это он сменил смертельно раненого Владимира Масальского, и под его командой гвардейцы водрузили на Вороньей горе исхлестанное пулями красное знамя. Вероятно, не раз приедут на встречу командир батальона Яков Сукач и лейтенант Хорьков, редактор нашей газеты Аркадий Эдельштейн и секретарь Леня Шалимов, приедут Сергей Иванович Кабанов и начальник артиллерии нашего полка Бондаренко, приедет комсорг Алеша Баранов и, может быть, приедет из Москвы командир роты Николай Колесов. Может быть, откликнется из Челябинска металлист Плеханов, бывший заряжающий нашей батареи. Может быть, приедет и Петр Сокур, первым получивший на Гангуте звание Героя Советского Союза. Может быть, я снова увижу чудо-человека Леонида Белоусова. Он на Гангуте был командиром эскадрильи истребителей. У него не было ступней ног и лицо было обожжено так, что веки не могли закрываться — веки были сожжены. Он так и спит до сих лор с раскрытыми глазами, прикрывая их полотенцем.
Я снова припомню с друзьями и Гришу Санбура, и Володю Изуменко, и Диму Науменко, и Колю Жукова, киномеханика Ваню Поздеева, который крутил нам на полуострове «Большой вальс», и мы смотрели его раз по двадцать, не меньше, потому что другой картины не было. И, конечно, вспомню водителя его машины, рыжего, как огонь, Митю Момотова и ангела нашего здоровья — нашего солдатского доктора Яшу Гибеля. Он сейчас работает участковым врачом Дзержинского района в Ленинграде. Может быть, приедут из Москвы Степан Зольников и Яша Иванов, может быть, откликнется из Тейкова начальник котельной Виктор Петров, бывший радист батальона связи. Может быть…
Я знаю, что такое мужские слезы. Они будут при каждой встрече. Я не боюсь их. Они благородны. Твои кавалеры, Гангут, остаются гангутцами и после войны. Они не могут быть нахлебниками. Это не в их натуре.
Многих я не упомянул. Обо всем сразу не скажешь. Но ведь, кроме меня, у гангутцев есть свои сочинители. Например, Владимир Рудный, автор доброй и обстоятельной книги «Гангутцы». Недавно он написал книгу о героическом гарнизоне Осмуссара, подчинявшемся нашему полуострову. Может быть, закончат свои книги и Женя Войскунский (хватит ему заниматься одной фантастикой) и Коля Черноус. А наш командующий Сергей Иванович Кабанов только что закончил книгу «На дальних подступах». Я прочел ее. И мне думается, что она будет подарком не только нам, живым гангутцам, она будет нужна каждому гражданину нашей Родины.
Слава Гангута должна жить! Вот о чем думается и вспоминается мне ранним утром каждого дня, когда караульная рота под обвальный грохот подкованных каблуков проходит на зарядку по улице…