— Понимаю. И за это он Пискляку отвечал взаимностью.
— Пожалуй, не только. — Петунка и прежде была не слишком веселая, а теперь посмурнела еще больше. — Тот бес, который Йежина… Это племянник старосты. Второй урсолюд тоже. Вы видели, как крепко они мутировали. От матери унаследовали очень мало. Родня вынуждена была прятать их в лесу, потому что, хоть дядя и занимает солидную должность, соседи наверняка б не удержались и подняли паршивцев на вилы. И правильно бы сделали, потому что мальчишки, когда подросли, нескольких человек на тот свет отправили. Начали с приходского священника, который пытался младшего к истинной вере приобщить и тем самым вернуть его в лоно человеческой расы. Старший ему руку вместе с кропилом отгрыз и сожрал. С той поры они в горах скрываются. Судя по сегодняшним делам… с молчаливого согласия грифона. Однажды румперкский староста хотел снарядить против них карательную экспедицию, но здешний староста отсоветовал, утверждая, что, мол, племянники в лесу поддерживают экологическое равновесие, а когда подрастут, так и разбойников изничтожат. Пискляку свирепствовать не дадут. А тут извольте, выходит, они были с ним в тайном сговоре.
— Старший и младший. — Ленда нахмурила брови. — Значит, не близнецы? Получается, старосте или очень уж храбрая невестка досталась, или шибко глупая. Дважды кряду позволить медведю в бору на себя… залезть… Ну-ну.
— Она была и храброй, и глупой, — согласилась Петунка. — Но проявлялось это не в блуждании по лесу, а в том, что своего законного своевременно супом из мухоморов не отравила или же не придушила, когда он вдрызг пьяным валялся. К тому же не послушала советов моей матери, которая научила ее нескольким действенным противозачаточным способам. Потому что это он, муженек родной, ей уродцев смастерил. В пуще медведь не ее, а ее свекруху прихватил. Просто в первом поколении верх взяли человеческие гены, а в старостовом брате мало от медведя было. Ну, просто иногда на четвереньках по деревне мотался и рычал — так при его любви к меду это никого не удивляло. То, что он обросший и кудлатый ходил, тоже не шибко странным было: происходило все это при демократии, а как в те времена скверно было с бритвами и мылом, известно. А вот когда жена принесла ему первого ребенка, всего в шерсти, тут-то и подтвердились сплетни о его происхождении. — Петунка вздохнула. — Не везет с детьми в ихнем роду. У старосты только одна девочка родилась, да и та…
— Слышал. — Дебрен немного помолчал, потом спросил: — Почему мы о них заговорили?
— Ты слышал, что Дроп о том мерзавце с топором говорил. — Она непроизвольно помассировала бок, в который пришелся удар топорника. — Могу поспорить, он прямиком в деревню погнал.
— Рррразумное ррррассуждение, — закивал Дроп.
— Спасибо. С тобой грифон распрощался, вот и пришлось ему с вестью человека послать. Не знаю уж, как они договорились, но…
— Ррррукопррикррадство. Пррррецедент подтверрржден.
— Жестами, — пояснила Ленда. — Уже и раньше случалось, что он без помощи Дропа общался с людьми.
— Благодарю. Но, — закончила Петунка, — все очень просто, и долгие объяснения ни к чему. Пискляк, вероятно, приказал доставить из деревни всех способных держать оружие. И, насколько я знаю замостников, они пойдут.
— А ты не преувеличиваешь? — скептически поморщился Дебрен. — Кое-где ходят слухи о людях, сотрудничающих с нечистью. Однако втихую. И никогда — всей деревней.
— У рода старосты огромное влияние. А из них выжили брат, жена и распутная доченька. Вероятно, жаждущие отомстить за убитых родственников. Ну и заинтересованные в том, чтобы все оставалось по-прежнему. Не забывай: своим благополучием деревня обязана королевскому тракту. А без грифона тракт придет в упадок. Поэтому им нетрудно будет собрать народное ополчение.
— Петунка права, — поддержала трактирщицу Ленда. — А ты, Дебрен, забываешь о том, что вы со Збрхлом здесь одним махом, ну… замахнулись и на власть, и на ни в чем не повинных штатских. Да еще и браконьерством погрешили — я о медведях говорю. Они медведями только наполовину были, значит, если просуммировать, то одного медведя здесь убили. А известно, что медведь находится под особой защитой. Короче, ни о каком сотрудничестве с нечистью можно не говорить. Гражданская стража схватит вас как самых обыкновенных злоумышленников. Вполне законно.
— Погоди, погоди… «Вас»? То есть меня и Збрхла? Это что же получается, я того урсолюда во дворе?..
— Я, — пожала она плечами. — Только без свидетелей, и вдобавок я баба. Никто не поверит, что баба такую бестию прикончила. На вас запишут.
— Что ты такое надумала? — нахмурился Збрхл.
— То же, что и Петунка: вас отсюда отправить. У нас два коня. Гензу уложите, как раньше, ты на здорового сядешь. Дебрен возьмет хромого за узду — и в путь.
— Петунка, — опередила магуна хозяйка, — не совсем это надумала. Петунка на спине у хромого видит Ленду.
— Я тебя одну не оставлю, сестра, — спокойно заявила девушка. — Это во-первых. А во-вторых, на хромом коне никто не поедет. Чтобы конь перед развилком пал? Пол-Гензы нести — одно дело, но еще и меня вдобавок… А в-третьих, что самое важное, мне незачем отсюда бежать. Я за частокол носа не сунула, я человек нейтральный.
— Прежде всего — глупый! — Дебрен не мог усидеть на лавке, тем более что от девушки его отделял Збрхл. — Ты представляешь себе, что такое городской суд? Думаешь, кто-нибудь захочет выслушивать твой треп о нейтральности и о том, что ты держалась по другую сторону частокола? Ты что, только вчера на свет родилась? Когда разъяренная толпа на девку нападает, то прежде всего… — Он осекся, вспомнив, с кем говорит.
— Замолкните и послушайте наконец меня, — буркнула Петунка. — Это мой дом, мое проклятие и мои заботы. Внучки у меня нет, потому что эти дурни, Вацлан и Роволик, поклялись не касаться женщин, пока жива мать. Я всеми силами выбиваю это у них из голов, но пока что впустую. А в результате двинуться отсюда не могу. По крайней мере пока грифон, хранитель заклинания, жив и может меня защищать.
— Защищать? — заморгал пораженный ротмистр.
— Да, — зло бросила она. — Что, и ты только вчера на свет родился? Не знаешь, как порой все в жизни перемешано? Именно так, медвежонок. Он меня от самосуда защитит, а ты, защищая, можешь до смерти довести. Ты в чем поклялся? В том, что грифона обезглавишь? Прелестно, а вот скажи, что делать с крестьянами, которые свою судьбу с королевским трактом связали?
— Наклал я на крестьян! — Збрхл по примеру чародея тоже вскочил с лавки. — Отодвигай баррикаду, Дебрен! Я выхожу! Прикончу бестию, башку на дорожный указатель наколю и снизу повешу четвертую табличку, из которой эти бездельники смогут узнать, что от них останется могильщикам, если они на полмили к трактиру подползут.
— Шикарный план! — насмешливо бросила Ленда. — Жаль только, не учитывает демографического кризиса. И того, что из-за отсутствия школы на тебя нападут безграмотные.
— Что означает башка на столбе, поймет каждый!
— Сначала надо заиметь башку для водружения на указатель. А ты можешь самое большее воспользоваться урсолюдскими или, скажем, старостовой. Этим кметов не удержишь. В душе некоторые обрадуются, но ты чужой, а они, что ни говори, свои, и поэтому тебя, а не головы, на вилы поднимут, чтобы в навозной жиже утопить.
— Промой уши, коза заумная! Я ж сказал: сначала Писклява прикончу!
— Не прикончишь — он на поединок не выйдет.
— Прррравда, — поддержал девушку Дроп. — Аварррийное ррешение. Вррраг грррозный, грррифон дрррузьями штурррмует. Сам перррсонаррьно в ррррезерррве. Ррррешение стррратегический советник ррразрработарр.
— Пропади вы… — выругался ротмистр, бессильно опускаясь на лавку.
Какое-то время стояла тишина. Петунка, воспользовавшись паузой, повернулась, отерла пот со лба умирающего.