Растертая правая нога болела, каждый шаг давался с трудом. Не один раз я останавливалась и отдыхала. Цыпленков посоветовал привязать к пятке подорожник. Я не знала, рос ли он в тундре, но на всякий случай старательно искала его среди куропачьей травы, камнеломок и густых веников пушицы.
Все мои мысли заняла канава. Я обдумывала предстоящую работу. Верила, что сумею с ней справиться. Представила себе, что канавы приехал принимать Александр Савельевич. Рядом с ним геологи — Сергей, Боб Большой, Боб Маленький и Президент. Все довольны моей работой, хвалят. Нет сомнения, что нам удалось открыть большое месторождение халькопирита…
Мои мысли прервал дождь. Он начался внезапно, сбиваемый в сторону порывами ветра.
Дождь я встретила радостно: он избавлял от комаров. Наверное, из-за больной ноги дорога до канавы показалась в сто километров. Я часто останавливалась, отыскивала приметные знаки и камни. Канава задана на первом маршруте Александра Савельевича. Тогда он много мне рассказывал о работе геолога. Оживали перегибы пород, отложения объясняли историю Земли. «Помимо кварца и кварцита, отмечаются обломки плагиоклазов, основных эффузитов и кварцито-серацитовых сланцев», — вспомнила я его объяснение. Названия минералов запомнились своим необычным созвучием.
Сергей совершенно другой. Малоразговорчивый. Во время работы он никогда не заводил разговор, а лишь отвечал на вопросы. Жадно оглядывал каждую вершину хребтов, словно хотел их вобрать в себя. Маршрут ему постоянно казался маленьким, а отпущенное на работу время слишком коротким. Если бы не было приказа возвращаться в лагерь к восьми часам вечера, он оставался бы в горах до утра.
Почему я вспомнила о геологах? Они увлекли меня своей одержимостью. Верю, что так и надо жить. Боб Большой и Боб Маленький по-прежнему притаскивали больше всех камней, и у них «почти коллекция минералогического музея». По-своему интересен и задумчивый, сосредоточенный Президент!
На последнем разборе в камералке Александр Савельевич особенно похваливал Президента, подчеркивая широту его знаний. Я едва сдержалась, чтобы не заспорить с начальником партии. Сергей — самый талантливый геолог, самый пытливый и вдумчивый. Может быть, я бы не переспорила Александра Савельевича, но верю в Сергея, верю, Да зачем доказывать, когда чувствую сердцем!
Не поднял бы меня Александр Савельевич на смех. Выслушал бы, прищурил свои все понимающие глаза. «Влюбилась!» — «Нет, я прошла с Сергеем по маршруту, видела его в работе!» — «По работе правильно судишь!» — ответил бы наверное, он мне.
— Здравствуй, горушка! — громко сказала я, подходя вплотную к Главному. Надо чувствовать себя настоящим хозяином, чтобы так просто обращаться к горам, как позволял себе Александр Савельевич.
Подыматься вверх по мокрым камням всегда трудно. А я выбрала дорогу не самую лучшую: камни затканы мхом, под ногами языки снега и льда. Выглянула макушка солнца. Капли дождя засверкали и заискрились стеклянными блестками. Солнце обрадовало, принесло тепло.
Добралась до канавы. Вбитый железный лом помог ее найти. Канава на склоне горы должна перерезать складку. Помню размеры: ширина два метра, длина — пять. Достала из рюкзака рулетку. Желтая лента с цифрами заскользила змейкой, а я с нетерпением все ждала появления заветной цифры. На таких же точно канавах стояли ребята. Сколько надо прокопать ее в длину и ширину? Почему не поинтересовалась, сама не пойму? Теперь надо работать одной. Вспомнила присказку Бугра: «Греби больше, кидай дальше!». В самом деле — Бугор! Кличка больше подходит к нему, чем имя Владимир.
Мне придется самой долбить мерзлую землю и выкидывать грунт. Справлюсь ли? Расхрабрилась и ударила ломом. Острая сталь высекла красную искру. Тут же вылетела вторая, сгорая на лету, а за ней третья. Я упорно стучала ломом, пока не отколола маленький кусочек гранита. Отступила на шаг и нашла кусок земли, заросший травой. Попробовала вонзить лопату. Вывернутый ком — плодородный слой, тонкий, как лист бумаги, в нем переплелись корни трав. Ниже — лед с впаянной мелкой щебенкой. Снова я сменила лопату на лом. Ожесточенно била по мерзлой земле, камням и льду.
Спасибо, Сергей, за подаренное стихотворение! Я выучила его наизусть. Александру Савельевичу лучше бы со мной не спорить. Сергей — необыкновенный человек, щедрый и открытый. Доброта во всем: как смотрит, как говорит, как улыбается. Никогда он не стремился показать свое превосходство и унизить другого. Мы с ним побываем в Эрмитаже, пройдем по всем залам. Он будет моим экскурсоводом! В Ленинграде много музеев. Посетим обязательно квартиру Пушкина на Мойке. Хочется постоять около книг поэта, у стола, потрогать его чернильницу и перо.