Наступило долгое молчание. Сергей скрипел ящиком, удобно пристраиваясь спиной к печке, вздыхал.
Глупая стычка с поварихой вывела меня из себя. Неужели Вера догадалась, что я не закончила десятилетку? Сказала издевательски: «прошлась по коридорам». Если разобраться, то она права. Аттестат не получила. На завод не пошла. Я со своей фантазией залетела слишком высоко, а на поверку оказалась самой обыкновенной девчонкой. Мало ли о чем можно мечтать. Но все мечты надо подкреплять делом. А чем я могу похвалиться? Даже настоящего товарища не смогла выбрать. Увлеклась Аликом Воронцовым. А он дрянь. Петруша оказалась куда зорче меня и дальновидней. Зря я на нее обижалась!
Я в новом коллективе. В нашей партии — взрослые люди, намного старше меня, еще несовершеннолетней. Мало мне приглядываться к ним — надо у них учиться, набираться уму-разуму. Александр Савельевич — добряк из добряков. Не за это ли его полюбила Дядя Степа. Интересные люди два Боба — Боб Большой и Боб Маленький. Один без другого никуда. Водой не разольешь. Не разобралась пока в Президенте. Он или очень умен, или бесконечно глуп. Упорное молчание не признак гениальности! Володька Бугор, Аверьян Гущин и Алешка Цыпленков — тоже не простые орешки. Попробуй раскусить и узнать до конца каждого.
Аверьян Гущин жаден, я в этом сумела убедиться. При мне Цыпленков попросил у него как-то кусок рога на ручку для ножа.
— Лучше не проси. Сам бы достал. У меня все рассчитано. Буду делать сувениры. Привезу с Севера.
Слово какое откопал — сувениры. Мог просто сказать — на подарки надо…
— Печка прогорела, Фисана! — Голос геолога вернул меня к действительности.
— Сейчас подложу.
— Надень телогрейку, — остановил меня в дверях Сергей. — Сегодня холодно. Еще простудишься.
— Я закаленная.
На улице мороз обжег мои открытые руки. Я стремительно вбежала на кухню, бросила к печке замерзшие поленья, и они звонко застучали, ударяясь друг о друга.
— Мороз не сдает, — сказал геолог. — Поняла, какая весна на Севере? Когда тепла дождемся? Скорей бы в поле, засиделись.
— Вы разве поедете?
— А ты как думаешь? А зачем тогда я здесь? Поправлюсь. Радикулит во время настоящей работы отпускает. Выйдем в поле — буду здоровым!
Разговор незаметно перешел на геологическую тему. Сергей оживился. Я старалась не перебивать его, жадно слушала неторопливый рассказ об образовании Земли и происходящих в ней процессах. Тихо потрескивали дрова в печке, а Сергей все рассказывал и рассказывал.
Мы не заметили, как стемнело и к окну подступила чернота. Намерзший лед посинел.
— Сумерничаете? — не без ехидства спросила Вера, вдруг появившись на кухне. — Анфиса, ты забыла, что должна ужин готовить?
Я могла одернуть повариху, накричать на нее, но сдержалась. Я жила рассказом геолога, он звучал, как чудесная сказка, увлекательная и захватывающая:
«Понимаешь, глубокие сбросы образовали мощные хребты архейских цепей. А потом по трещинам и разломам подымались зеленокаменные лавы. А горящие растворы несли тяжелые металлы. Они попадали в складки и отлагали сернистые соединения свинца, серебра и меди. А уже молодые палеозойские моря заливали низины. Вокруг продолжались грозные процессы разломов».
Я повторяла про себя непонятные слова, старалась в них разобраться и хорошо запомнить.
«Вдоль современного берега Скандинавского полуострова нарастали горные хребты Каледонских гор, а на востоке вздымался Тиман и зарождались первые складки мощного Уральского кряжа».
— Ты что, заснула, Анфиса? — резко спросила Вера и потрясла меня рукой за плечо. — Я тебе второй раз уже говорю: время ужинать, а ты даже ничего не приготовила.
Я не ответила. Я еще не понимала сама, что происходит со мной…
В коридоре раздался громкий телефонный звонок. Я быстро сняла трубку:
— Я слушаю!
— Анфиса, мне купили белое платье к выпускному вечеру, — радостно сообщила Зоя Сергеева. Я представила ее улыбающееся, довольное лицо. — Приезжай, я покажу тебе. Ты приедешь?
— Нет.
— А у тебя есть платье?
— Нет пока у меня белого платья. Ты меня извини, что-то болит голова.
И я резко повесила трубку. Вопрос Зои Сергеевой расстроил меня. Не будет у меня белого платья. Я же поругалась с мамой, не захотела, чтобы она купила его.
Я представила Зою Сергееву и других своих школьных подруг в белых шелковых платьях и в белых туфлях. На руках у них белые перчатки. Вот они, счастливые, кружатся в вальсе. А мне не придется пойти на бал. У меня нет платья. Об этом, кроме Жоры и мамы, никто не знает.