— А ты… вы? — растерялась Оля, хлопая большими, пушистыми ресницами. Она поочередно прикладывала ладони к горячим щекам, словно хотела остудить их.
— Я не мерзляк, правда, Боб? — сказал Боб Большой. — А потом, кнопка, старшим вопросы не задавать. У меня есть старая куртка. С собой привез.
Я с любопытством смотрела на Боба Большого, хотела понять, что он нашел в радистке, почему вдруг сделал такой жест. Пока ничего не понимала. Ольгу нельзя назвать красавицей. Вера нравилась мне больше. Толстушка представительна. Она приятнее и женственнее. А большие серые глаза и улыбка делали ее просто красавицей.
Вера растерянно посмотрела на Олю. Отвернулась от спецовки, которая перестала ее интересовать.
— Не расстраивайся! — Я обняла подругу и стала тормошить ее, чтобы развеселить. Но повариха стояла с каменным лицом, покусывая губы. В уголках глаз поблескивали слезы.
Лешка Цыпленков усердно занимался собой. Он продолжал мерить разные спецовки, как девчонка-модница. Черные он забраковал, и они лежали в стороне, а стал выбирать синие. Словно невзначай пододвинул к себе штормовку.
Со склада мы с Верой молча возвращались домой. Я старалась представить себе Боба Большого рядом с маленькой и хрупкой Олей: он — телеграфный столб, а она — тростиночка. Мне захотелось вспомнить, когда я видела их вместе. Боб Большой поступил так неожиданно.
Пока мы с Верой шли, нам навстречу летели звонкие удары по железу. По дороге я вспомнила о Бугре.
— Вера, ты Володьку случайно не встречала?
Но подруга не ответила. Видно, была занята своими мыслями или не услышала мой вопрос.
Удары по железу нарастали, становились все громче и тяжелее.
— Вечевой колокол повесили! — сказала я. — Держи, Верок, выше нос. Стоит из-за куртки так расстраиваться.
— А тебе не обидно? Молчишь! Ты, видно, скрытная.
Перед домом на бревне сидел Володька Бугор и бил молотком по лопате. Мы с Верой остановились. Бугор, нахмурив брови, отрубал зубилом углы.
— Привет, рабочий класс! — громко сказал Володька и два раза подряд ударил молотком. — Горный рабочий второго разряда Анфиса Аникушкина, ты выбрала себе лопату?
— А разве лопаты надо выбирать?
— Надо, дите, надо! Работать кто будет за тебя? Дядя? Папочка приедет из Москвы?
— Папа у меня умер.
— Не знал… Ты не обижайся… Нам придется канавы копать. Зададут геологи — убейся, а доходи до коренных пород. Знаешь, как эта лопата называется?
— Лопата.
— Подборочная. Подбирать ею надо, зачищать… А есть и другие: штыковая, саперная, садовая. Много разных. Нам с тобой придется вкалывать. Не песочек копать, а с камушками играть. Одни ручками нянчить, а другие лопатой подбирать, а третьи взрывать! Выберешь себе лопату, я ее тебе тоже обрублю.
— Сделай, пожалуйста.
— Придется, если сам назвался.
— И мне, Володька, лопату обкромсай. Я сейчас выберу, — попросила Вера, посылая очаровательную улыбку парню.
— А тебе зачем эта игрушка?
— Буду работать.
— Нет, дорогая, ты обеды должна варить.
— Анфису назначили вместо меня. Она ресторанные блюда умеет готовить.
— Не лучше тебя. По приказу ты повар, а мы с Анфисой — рабочие! Сам читал.
Вера закусила губу и покраснела от обиды.
— Верок, зря ты обиделась, — успокаивал ее Бугор, — ну и чудачка. Дам тебе лопату. Не хочешь стоять у плиты, ковыряй с нами. Я тогда в повара подамся. Тряхну стариной. Только ты мою лопату Цыпленкову не отдавай. Трепачей я не люблю. Он за дядиной спиной хочет в рай въехать. Не выйдет!
— Почему ты решил, что я подарю ему твою лопату?
— Из сострадания. Женщины все жалостливые.
— Мы спецовки получили, — похвалилась я. — Владимир, а ты почему на склад не явился?
— Думаешь, тебе лучшие рукавицы достались? Я давно заметил, что рукавицы и спецовки из бостона не шьют. Успею еще получить, никуда не денется. Уголь должны привезти в кузницу. Александр Савельевич просил меня штыри для крепления палаток наковать.
— Разве нельзя нарубить деревянные колышки? — спросила я. — Хочешь, я тебе помогу? Я ставила палатку.
— Образованная… О Москве забудь. Здесь одни камни. Выедем в поле, сама поймешь!
Спокойная мудрость Володьки Бугра успокоила меня. У него важнее дела, чем получение спецовки и рукавиц. Я поняла, что он не один раз бывал на Севере в экспедициях.
Попробовала копать обрубленной лопатой. Острый нос легко срезал подтаявшие куски снега и льда.
— Ручка для тебя длинна, — сказал Бугор, поправляя шапку. — Отрежу потом по росту.
— Спасибо.
Я почувствовала на себе пристальный взгляд Бугра.