«Пора тебе, Анфиса, поумнеть. Ты ведешь себя, как девчонка, думаешь, что все понимаешь в жизни, а делаешь одну глупость за другой. Володька Бугор — чудесный парень, а ты обругала его зря. Он пришел, чтобы излить душу, а ты оттолкнула его. Анфиса, Фисана, ну и дура же ты! Володька принял тебя за взрослую. Думай, что делать с чужими деньгами?».
Я старательно пересчитала деньги Бугра. Первый раз вышло сто десять рублей. Но я не поверила в свои математические способности и повторила операцию еще раз.
Неторопливо оглядела тесную кухню, заставленную ящиками, мешками с сухарями. Положила деньги в стеклянную банку с лавровым листом.
В дверь постучали.
— Кого там несет? — спросила я грубо, думая, что снова вернулся Лешка Цыпленков с Аверьяном Гущиным.
В приоткрытую дверь сначала влез большой зеленый фанерный чемодан, а потом протиснулся незнакомый парень в серой кепке. Красные обмороженные уши у него горели, как два большие помидора.
Парень поставил чемодан и принялся оттирать руками лицо.
— У нас, в Ленинграде, тепло. Мне поисково-ревизионную партию надо. Целый час ищу. Ты не знаешь, где они стоят? Сказали, в третьем доме.
— К нам попал.
Парень шмыгнул носом, завертел головой.
— Суп лавровым листом заправляла?
— Да.
— Люблю суп с макаронами и лавровым листом… Вездеходчик я. Должен вас возить. Уразумела, кого кормить обязана?
— Ты когда приехал?
— Сегодня. Поезд запоздал.
— И тебя сразу приняли на работу?
— А ты как думала? Приказ подписали. Деньги выдали. Я вездеходчик. Завтра машину приму.
— Повезло тебе. Мы полмесяца сидели без денег. Ждали приказа. Сегодня первая зарплата. Слушай, посмотри за печкой, а я сбегаю получу деньги. Звать тебя как?
— Мишка я, Маковеев!
— Маковеев, ты посидишь?
— О чем разговор. Дрова у тебя где?
— Перед домом в снегу.
Мне хотелось скорей добежать до конторы экспедиции. «Интересно, сколько мне получать? Первая зарплата».
Перед кассой выстроились в очередь геологи, механики, рабочие из других экспедиций и отрядов. Было неудобно лезть без очереди, и я молча стала в хвост. Мишка мне понравился. Кажется, парень простой. Не задается!
Кассирша молча протянула большой лист. Я отыскала свою фамилию. Получила шестьдесят рублей. Первый раз я держала в руках деньги, которые получила сама. Их надо оправдать. Где-то в горах, в тундре ждала меня настоящая, еще незнакомая работа. У меня будет своя лопата, свое задание, своя норма. Только бы не подкачать. Показать себя. Не нужен мне испытательный срок. Я уже не сорвусь.
Трудно сказать, о чем я только не передумала за короткую дорогу к кухне, какие дала себе клятвы. Шла новая Анфиса Аникушкина, рабочая второго разряда. Мне предстояло жить среди настоящих парней — техников, геологов, и я обязана добиться их уважения.
Вездеходчик сидел за столом. Перед ним стояла недопитая кружка с чаем.
— Хорошо у вас! — сказал Миша, стуча ложкой по дну миски с супом.
— Ты счастливец, — сказала я вездеходчику, чувствуя, что не могу разозлиться. — Александр Савельевич приказал, придет вездеходчик, накорми как следует.
— Александр Савельевич кто?
— Начальник партии.
— Толковый, видать, мужик. Сработаюсь с ним. Понимает, кто главный человек в экспедиции. Без хорошего вездеходчика зарез. Пойду ему представлюсь!
Итак, мы скоро тронемся на Хауту. Что ждет меня в лагере, не знаю, но уверена: московский кошмар не повторится.
Как все это произошло? Я до сих пор не могу понять. Мы долго ехали к магазину, где работала Жорина знакомая. Алик без причины дулся на меня. Я еще никогда не видела его таким. Успокаивала себя: нельзя доверять первому впечатлению. Жора во время первой встречи не понравился, а оказался хорошим, душевным парнем. Деньги решил одолжить на платье. «В жизни раз бывает восемнадцать лет». Но почему недоволен Алик? Кажется, я ему ничего плохого не сделала.
Начало быстро темнеть, когда мы вышли из метро. На улице зажгли фонари. Перед нами, как огромная гора, возвышался над домами большой магазин с расцвеченными витринами.
— «Добрынинский универмаг», — прочитала я вслух надпись из светящихся букв.
— Он самый, — подтвердил Жора.
— Фисана, подожди нас, — сказал Алик у входа и ласково потрепал меня по щеке. — Мы скоро придем. Только узнаем, есть ли платья.