– Дайте-ка вспомнить… – Бритни задумался, – Значится, сейчас десятый, тогда где-то тридцать лет, или около того.
– Это много.
– Много, да. Но я только последние годы совсем бомжую, а так, были времена, когда просто бродяжничал. Ну, то есть у нас с Евой был дом на колесах, и мы кочевали с места на место.
– Ева - это ваша жена? – задал наводящий вопрос Стэн, потому, что не знал, войдет ли история про Вудсток в окончательную версию ролика. Бритни понял это намерение и подыграл, будто рассказывает все в первый раз.
– Да, но мы… как это правильно называется? В гражданском браке. У меня нет документов, так, что официально мы не расписывались.
– А что случилось с документами?
– Они были утеряны еще во времена моей бурной молодости, – ушел от прямого ответа Бритни.
– И что же, вы не пробовали их восстановить?
– Пробовал, конечно, но в нашей стране так повелось, что госсотрудники на слово не верят, а других людей, способных доказать, что я – это я, нет.
– А родственники? Может быть, они могли бы?
– Нет у меня никаких родственников. Ну, кроме бывшей гражданской жены и сына.
– У вас есть сын?
– Да, есть. Наверное, это прозвучит грубо, но мы его заводить не собирались. Ева всегда была прожженной хиппи, не могла долго сидеть на месте и оставаться трезвой. Так что, сами понимаете, шанс схватить какую-то врожденную болячку очень большой, а денег на врачей нет. Без документов-то я нормально работать не могу. Вот мы и решили не заводить детей пока не остепенимся и не встанем на ноги. У судьбы были другие планы. Это еще хорошо, что у Евы духу не хватило на аборт, а ведь она ходила в клинику, даже в кабинет зашла, но в последний момент струсила. Потом не пожалела. Пацан вырос что надо. Норманом назвали.
– Вы с ним видитесь?
– Не, ему в девяносто девятом восемнадцать исполнилось, и с тех пор я ни его, ни Еву не видел. Мы с ним хорошо ладили, он талантливый, умный, а главное - здоровый. По правде говоря, я все время думал, что он не наш, ну уж очень далеко яблочко от яблоньки укатилось.
– А почему сейчас не видитесь?
– Мы с женой ссорились в последнее время много. Знаете, как бывает, остываешь к человеку, и он уже не кажется тебе таким хорошим, как раньше. Вот она, наверное, ко мне и остыла. Пока я был на подработке, она завела трейлер и свалила вместе с сыном и всеми нашими накоплениями. Не знаю, что она ему наговорила про меня, но с тех пор он даже не пытался со мной связаться.
– Надеюсь, он посмотрит это видео, – Стэн повернулся к камере, – Норман, если ты это смотришь, то я оставлю в описании мою электронную почту. Напиши мне, и я помогу вам встретиться.
– Это было бы здорово, – Бритни широко улыбнулся и помахал в камеру, – привет, Норм.
– Ну, хорошо, – Стэн, сбившись с ритма беседы, сверился со своим блокнотом и продолжил, – Значит с девяносто девятого вы живете на улице?
– Да.
– А государство вам помогает?
– Нет. Ну, оно бы помогло, если бы у меня было жилье. Нужен адрес, чтобы получать чеки, а без документов моей зарплаты не хватает даже на еду. Вот. Я сейчас коплю деньги, хочу квартиру снять, на помойках ем, чтобы лишний раз не тратиться, но это очень медленно.
– Попрошайничаешь?
– Да, иногда приходится, когда работы нет. Я тут не далеко, в двух кварталах отсюда сижу на перекрестке частенько.
– И что, много дают?
– Нет. Все хорошие места в городе уже кем-то заняты. Со стороны, может, и не скажешь, но у бездомных конкуренция за жирные точки похлеще чем на Уолл-стрит. Там такие страсти кипят, что я обычно не связываюсь. Дольше проживу.
– Даже так?
– Ну, всякое случается. Так скажу, люди бывают разные, и хороших меньше чем хотелось бы.
– Понимаю, – Стэн посмотрел в сторону, где сидела его сестра. Она показала на часы, намекая, что время уже позднее и пора сворачиваться, – Ну хорошо. Спасибо за интервью…
– Нет, это вам спасибо, – перебил его Бритни уже привычно хитро улыбаясь, – очень вкусная еда и хороший пиджак. Благодарю вас.
– Да что вы, не за что. Может быть, вы хотите что-нибудь сказать нашим зрителям напоследок?