– Ну что, ты готов?
– Нет, – лицо Ходжа было бледнее снежинок, изредка садившихся на лобовое стекло самолета.
Обветренные, покрытые коркой губы Ральфа растянулись в довольной улыбке, обнажая кривые и желтоватые зубы.
– Тогда держись крепче!
Двигатель «Сессны» взвыл, набирая обороты. Старенький одномоторный самолет несся по взлетной полосе, содрогаясь, вибрируя и скрипя от малейших неровностей бетона. Он был потрепан, но все равно рвался в небо. Он хотел летать.
– Все в порядке? – взволнованно поинтересовался Ходж, наблюдая неумолимое приближение конца взлетной полосы.
– Не ссы, пацан, – проревел Ральф и с усилием потянул штурвал на себя.
Самолет на мгновение оторвался от земли, затем на прощание еще раз чиркнул шинами о бетонное покрытие и взмыл ввысь.
Феликс нервничал, он то и дело потирал ладонями свои колени. Бриггс заметил странное поведение своего пассажира и, дернув его за рукав, указал на наушники. Ходж кивнул и, надев их, тут же услышал спокойный голос пилота.
– Ты не волнуйся, все идет хорошо. В нашем деле самое сложное – это взлететь. Ну и сесть после этого, конечно. А все, что между, – просто прогулка по парку. Видишь, – Ральф ткнул пальцем в приборную панель, – мы уже почти на нужной нам высоте. Дальше только прямо, ну, кроме гор, там придется попетлять немного, а так все отлично. Ветра практически нет, если выше не взлетать…
– А почему эта лампочка мигает? – прервал Феликс неудачную попытку успокаивающей беседы и указал на хаотично загоравшийся красным диод.
– Эта, что ли? – Ральф аккуратно стукнул индикатор своим кулачищем, и тот тут же погас. – Засранец частенько меня дразнит. Да ты расслабься, просто проводка коротит, никак не соберусь починить.
Такие методы борьбы с боязнью полетов были явно не сертифицированы и, скорее, вели к ее усилению, чем наоборот. Во всяком случае, ладошки Феликса снова вспотели, а в голове то и дело проносились ужасные фотографии с мест авиакатастроф.
– Так это, ты к нам на отдых или как? – Бриггс кивнул на лежавшие на заднем сидении большую вещевую сумку и рюкзак. – А то сейчас не сезон, да и, по правде говоря, мало кто ездит в Ик отдыхать. Я бы даже сказал никто. Или ты из этих, которые… как их там… которые насмотрятся по телеку передач всяких и ломятся в лес выживать в дикой природе?
– Идиоты? Нет, мистер Бриггс, я не из этих, – Ходж улыбнулся, но это была натянутая и нервная улыбка, – у меня бабушка живет в Ике. К ней и добираюсь.
– Да-а, – протянул Ральф, – забралась старушка, ничего не скажешь. Сам-то не здешний?
– Нет, сэ-э, мистер Бриггс, я из Калифорнии. Силиконовая долина, может слышали?
– Да что-то припоминаю, с компьютерами возишься?
– Ага, – Феликс кивнул.
– Ну и бог с ними, я в этом ни черта не понимаю, – Ральф небрежно махнул рукой, – так что там с бабулькой твоей? Приболела?
– Нет, что вы, надеюсь, что нет. Моя мама, то есть ее дочь, погибла в авиакатастрофе, и я лечу сообщить ей об этом. Не хотелось такое по телефону говорить, возраст, сами понимаете, да и проведать ее было бы неплохо.
Самолет слегка тряхнуло, и Феликс вжался в сидение с такой силой, что его лицо покраснело от прилившей к нему крови.
– Тише, парень, тише, это всего лишь ветер. Дальше будет веселей, когда горы перелетим. Я покажу тебе заповедник, там сверху все отлично видно, и озеро, и лес. Загляденье просто! Правда, сейчас там смотреть не на что. Не сезон. Но сверху все красивее, да?
Самолет еще раз тряхнуло, но Феликс отнесся к этому спокойнее, либо пилоту все-таки удалось немного сбавить напряжение, либо он уже просто привык к болтанке. Так или иначе, под размеренный гул мотора, прорывавшийся через наушники, и плавные покачивания, обеспеченные надвигающейся бурей, нервы Ходжа, потрепанные перелетами через всю страну, потребовали законного отдыха, и он сам не заметил, как уснул.
Ему снилось, что он плывет на маленькой лодочке посреди бескрайних морских просторов, вода была неимоверно синей, такой синей, какой она может быть только во сне. Ходж наслаждался каждым мгновением этого странного, наполненного умиротворением и синевой плавания.