– Ну, так обколите его аминазином и привяжите к кровати. Как в первый раз, ей богу.
– Мы так и делаем, но все время держать его на транквилизаторах не выйдет, вы это прекрасно знаете.
– И что ты предлагаешь?
– Будь моя воля, я бы его отправил прямиком на электрический стул, как и положено.
– Это не в нашей с тобой власти, Джим.
– Знаю, – Грант недовольно повел головой. – Так что будем с ним делать?
– Я посмотрю, что в моих силах, – ответил Грант и снова взял папку в руки.
– Спасибо.
– Да пока еще не за что, – он дождался пока его подчиненный закроет за собой дверь кабинета и начал перелистывать толстое дело Джефри Пирса.
… Патруль прибыл по адресу 1425 Норс Авеню в 2:45 ночи. Хозяин дома был обнаружен на полу в гостиной. По его заявлению в дом пробрались инопланетные существа с целью похитить его дочь и его самого. При последующем осмотре здания дочь владельца была найдена в своей спальне. Признаков жизни не подавала…
Гамильтон вытащил несколько фотографий, приложенных к отчету и аккуратно разложил их на столе, затем выбрал одну и, поднеся ее по ближе, как следует рассмотрел. На ней были изображены лицо и шея тринадцатилетней девочки. На шее отчетливо просматривались синяки, по форме напоминавшие пальцы.
– Эх, Джеральд, – вздохнул он и бросил фотографию к остальным. – Как же ты так?..
Гамильтон откинулся в своем кресле и посмотрел в окно. Он много раз видел людей, с которыми больное сознание играло злые шутки. Пара десятков таких прямо сейчас гуляют по двору его психиатрической больницы. Но за все время своей медицинской практики он так и не смог понять, как можно убить человека собственными руками и даже не запомнить этого. Может быть действительно с чаем что-то не так?
Часть пятая. Интуиция.
Чип с рождения плохо дружил с головой. Не то, чтобы он был сумасшедшим, постоянно бурчащим себе под нос какую-то белиберду чудилой, нет. Он не слышал посторонних голосов, нашептывавших ему, как нужно думать, что нужно делать, не проявлял повышенной и немотивированной агрессии к сверстникам (скорее наоборот), и не мучал бродячих котов на заднем дворе своего дома. Со стороны он казался слегка туповатым и замкнутым, но в остальном, был вполне обычным шестнадцатилетним парнем. Тем не менее, с головой у него было не все в порядке – это точно.
– Высокофунцк… Чего!? – Билл Дуглас-младший – отец Чипа, с недоверием смотрел на школьного психолога. Он был убежден, что психология – бабская наука, и что если мужик добровольно решил помогать детишкам справляться с их тупыми переживаниями (какие, к черту, могут быть переживания в таком возрасте?), то у него просто не хватает яиц для нормальной работы.
– Высокофункциональный аутизм, – повторил психолог.
– Это еще что за херня такая?
Билл очень не любил длинные слова, и еще больше не любил людей, которые ими разбрасываются. «Заносчивые мудаки» - так он их называл про себя (а иногда и в лицо). И что-то ему подсказывало, что этот молокосос один из таких.
– Это одна из форм аутизма, – начал объяснять психолог, – при которой у человека наблюдаются определенные задержки в развитии. Обычно, такой диагноз ставится в раннем возрасте, и я не понимаю, как педиатры могли проглядеть…
– Если ты сейчас пытаешься сказать, что мой сын тупой, то для меня это не новость.
– Нет-нет, что вы? Его коэффициент интеллектуального развития, конечно, невысок, но до умственной отсталости недотягивает. Поэтому разновидность аутизма, которой страдает ваш сын и называется высокофункциональной.
– Что-то по нему не видно, чтобы он страдал, – фыркнул Билл. – Здоровый лоб, весь в папку. Хоть щас бери и запрягай.
– Мистер Дуглас, физическое здоровье не имеет к нашей дискуссии никакого отношения. Давайте я задам вам простой вопрос: ваш сын хоть раз во время беседы смотрел вам в глаза?
– Конечно, нет. Еще бы он посмотрел! Чип прекрасно знает, кто в доме главный и проявляет уважение. Некоторым соседским спиногрызам следовало бы брать с него пример.