Финчер поначалу хотел стать патологоанатомом. Видели бы вы лица его родителей, когда он им сообщил, что поступает в медицинский, столько радости. Потом они конечно узнали, что их драгоценный сынок хочет трупы кромсать с утра до ночи и радостные улыбки как ветром сдуло. Они сразу принялись уговаривать его отступиться и стать каким-нибудь дантистом или пластическим хирургом. Их можно понять, сын на престижной работе с шикарной зарплатой — повод для гордости, а вот мрачный трупорез — это совсем другое дело. Что подумают родственники, соседи? Такие вопросы Ричарда не очень волновали, ему хотелось стать патологоанатомом, вот так просто, без особых причин и доводов, даже для самого себя. Тогда ему казалось, что эта работа — его предназначение, судьба, если хотите. Жизнь посчитала иначе, на первом же учебном вскрытии его сначала стошнило, а потом и вовсе вырубило. Когда он пришел в себя весь гонор испарился, а мысль о такой работенке стала вызывать отвращение. Медицину он не забросил, но посчитал, что лучше быть подальше от всей этой больничной возни и работать в поле.
Добро пожаловать в скорую помощь Нью-Йорка. Здесь вы получите уникальную возможность посмотреть на огнестрельные ранения вблизи, пощупать бомжа и подраться с пьяницей, а иногда и все одновременно! Ну не прелесть?
Рич схватился за рубашку незнакомца и со всей силы дернул в разные стороны, пуговицы с треском разлетелись по асфальту.
— Входное отверстие в груди, — начал Финчер, — в районе диафрагмы, кожа серая, рана загрязнена чем-то… чем-то зеленым. Что мы в таком случае делаем?
— Ну, раз он серый, значит сердце, но пуля-то попала совсем не туда? — ответил Муди.
Что-то не так и Ричард судорожно пытался понять, что. Он перебирал в своей голове все прочитанные им учебники по оказанию первой помощи в поисках особых случаев, но не мог вспомнить ничего похожего.
— Ладно, будем импровизировать, — он достал из красной сумки фонендоскоп. — А теперь дядя доктор тебя послушает.
Финчер приложил прибор к груди незнакомца и прислушался, тот еле дышал, каждый вдох сопровождался мерзким бульканьем. Картинки из учебника сразу поплыли перед глазами. Диафрагма напрягается, растягивая легкие и впуская в организм воздух для большого вдоха, а затем сокращается и человек пытается вскрикнуть, но пуля проходит через кожу, хрящ и пробивает дорогу нашей драгоценной атмосфере туда, где ей не место. При каждом последующем вдохе воздушная прослойка между диафрагмой и легкими увеличивается, сковывая грудную клетку невыносимой болью.
— Бобби, золотце, у него в груди воздух, что мы делаем, когда у него в груди воздух?
— Отсасываем! — лицо Муди озарила ехидная улыбка.
— Мы с тобой по жизни отсасываем… — буркнул Ричи в ответ и достал из своей красной сумки бинт с большим шприцом. Вся грудь пострадавшего была уже целиком измазана в этой зеленой неприятной жиже. Финчер краем порванной рубашки вытер то место, где пуля вошла в тело, и с удивлением обнаружил, что эта зеленая субстанция сочится из раны. Вот откуда ему был знаком этот металлический запах, это запах крови.
— Боб, скажи мне, какого цвета его рана?
— Зеленого, — присмотревшись, ответил напарник.
— Ну, слава богу, я уж подумал, что мне мерещится. Теперь следующий вопрос: какого хрена она зеленая?
Ответить на него было некому. Часы тикали, и каждый вдох становился слабее предыдущего. Ричард разорвал пачку с бинтами, приложил кусок полиэтиленовой обертки к отверстию и наложил повязку, она моментально позеленела. Обильное «зеленотечение» конечно не очень хорошо, но сейчас необходимо было сосредоточиться на воздухе, как ни парадоксально, мешавшем дышать.
Финчер взял в руку большой шприц, перчатка измазалась в «крови», и он постоянно норовил выскользнуть. Прицелившись, он как следует размахнулся и всадил иглу по самое основание в грудную клетку незнакомца, затем выдернул клапан, и воздушная подушка, образовавшаяся над плеврой с неприятным свистом, вышла через шприц.
— С этим разобрались, теперь сердце.
Финчер обхватил пальцами шею незнакомца — ничего. Тогда он решил послушать напрямую, приложив ухо к груди — все та же тишина.
— Ничего не понимаю, Бобби, проверь пульс.
— Отсутствует, — констатировал напарник, щупая запястье незнакомца. — Тащить дефибриллятор?
— Тащи, и по пути подумай, почему он еще дышит?
Финчер несколько раз получал предложения от начальства о повышении, при условии, что он все-таки доучится до врача. Очень уж большим шишкам в просторных кабинетах нравилось, что его карета предпочитает довозить людей до больницы живыми, а в некоторых случаях это было действительно подвигом, но Ричи каждый раз одобрительно кивал, поддакивал и обещал заняться своим образованием, а сам шел дальше работать фельдшером скорой. Это он сейчас выглядел героем в простенькой синей жилетке, а в больнице что? Он бы тут же стал обычным холеным засранцем в беленьком накрахмаленном халате и с престижной зарплатой. Нет! Рича манила работа в поле, в ней был свой особый шарм, адреналин, который вряд ли получишь, сидя в удобном кресле собственного кабинета, тем более что здесь он всем телом чувствовал, как спасает чью-то жизнь. А стань он врачом, выписался больной — одной занозой в заднице меньше, помер — не беда, еще привезут.