– Магия – это не клад, который можно зарыть в землю. Все это из области сказок.
Так говорила им тетя несколько лет назад, когда Эва задавала вопросы, свойственные ребенку, одаренному магией. «А Врата Зароза правда выглядят как врата? А магия правда выходит из-под земли? А хитрые демоны, живущие внизу, могут выйти на поверхность поразвлечься?»
– К тому же это невозможно, – продолжил он. – Возможности волшебников не безграничны. Слава Зарозу, подобной магии не существует.
– Здесь и сейчас – нет. Но, может, все зависит от того, где ты находишься.
Дэрон покачал головой, пересчитывая карты.
– Если бы в этом была хоть крупица истины, тетя Ката не допустила бы такого. Там бы уже все кишело Покровителями.
– Нет, если она об это не знает, – возразила Эва. – Никто не знает, что там происходит.
Он вздохнул.
– Вот видишь, что бывает, если слишком много общаться с газетчиками.
– Не оскорбляй моих друзей. Что плохого в предположениях? Куда подевалось твое воображение, Дэр? – Эва легонько пнула его под столом. – Или слава из тебя уже все соки высосала? – Она всегда поддразнивала его, говоря, что популярность его испортила. Оба шутили, что, если бы Эва сама когда-нибудь прославилась, ее самолюбованию не было бы предела.
– Нет никакой скрытой магии, – ответил он. – К тому же, все это невозможно. Слишком противоре- чиво.
– Как и большинство историй. Это как разница между хорошим фокусом и отличным. – В ее усталых глазах, подведенных сурьмой, сверкнул хитрый огонек. – Хороший фокус заставляет всех на мгновение задержать дыхание от изумления. А отличный – совершенно сбивает с толку, так что после представления зрители еще долго гадают, что произошло. Как с «Исчезновением».
Дэрон фыркнул.
– Допустим, но «Исчезновение» – это же гвоздь программы! Нельзя ставить его в один ряд с Глорианом, Эва. Ты же не станешь сравнивать море с дождевой каплей. – Он бросил на стол карту, невольно улыбнувшись. – Это всего лишь мертвый город.
– Но что, если они хотят, чтобы все так думали?
Отложив объявление, Дэрон тут же начал искать приглашение на «Феерию» – своего рода путеводитель, который привел бы его прямиком в Глориан. Будучи слишком известным артистом, он не мог стать участником состязания – и слава Зарозу, – так что ему нужно было выбить себе кресло судьи. Определить, кто из именитых волшебников получил приглашения, оказалось просто. Астор и Атлас Александрос, скандально известные близнецы из Новой Короны, увязшие в долгах из-за азартных игр, при виде конверта с деньгами, предложенного Дэроном, готовы были упасть на колени. Старый друг Грифф Кейсим, с которым они раньше часто кутили, очень кстати оказался равнодушен к состязанию, потому что был занят другими делами. А остальные, как бывшие друзья, так и бывшие соперники, отказались от приглашений, едва Дэрон появился у них на пороге, словно призрак, вернувшийся из небытия после долгого молчания.
Уверенный в том, что игровое поле расчищено, Дэрон собрал чемоданы и стопку приглашений и лично вручил их мэру, как только добрался до Глориана. Тот побледнел от изумления, да и остальные судьи были не в восторге. Дэрон резко выделялся среди старых, почтенных волшебников, ушедших на покой еще до того, как он начал выступать, и это их злило.
«Дерзкий Демарко». Когда-то это прозвище выкрикивала восторженная толпа в забитых до отказа театрах, а теперь его не воспринимали всерьез старые сморчки, считавшие Дэрона чем-то вроде недодрессированного зверька. Но когда ты приходишься племянником Каталине Эдгард, возглавляющей Покровителей Великого, никто не смеет тебе отказать. Он ненавидел пускать в ход семейные связи, но на этот раз ему требовалось дополнительное преимущество, чтобы занять почетное место члена жюри.
Чтобы попасть в город.
Именно туда, куда ему нужно.
На скулах Дэрона заходили желваки. Он откинулся на спинку кресла и посмотрел на авансцену, обводя взглядом поломанные, ржавые и погнутые квадраты, украшавшие арку над ней. Словно уродливые, зависшие в воздухе карты, подброшенные и забытые крупье.
Остальная часть сцены выглядела не лучше: холодная пустая платформа, мало походившая на место, где вот-вот развернется грандиозное шоу. Как и сам город. И все же Дэрон надеялся, что прослушивания закончатся быстро и он успеет получше изучить Глориан. Эва всегда называла его брошенной головоломкой, в которой не хватает деталей. Дэрон отказывался покидать город, не разга- дав его.
Ради сестры.
Где бы она ни была.
Он потер переносицу. Нужно было сосредоточиться. Сыграть роль судьи в состязании, устроенном Цирком Триумфаторов, чей распорядитель возомнил себя королем зрелищ.
– Следующий по списку – номер двадцать четыре! – объявил невысокий, широкогрудый человек в ярко-красном костюме, сидевший на противоположном конце стола. Эразмус Рейн, единственный человек, который, пожалуй, не понравился Дэрону еще больше, чем мэр Глориана. Как истинный шоумен, он засиял ярче бриллианта, увидев, что Дэрон прибыл сюда в роли судьи. Никаких вопросов, только похвала, лесть и ключи от одного из лучших номеров в переносном отеле Эразмуса. Рейн делал все, чтобы угодить самому молодому из судей.
Но остальные члены жюри ясно дали понять, что мнение Дэрона их не интересует. Впрочем, он и не стремился высказываться. Первые дни прослушиваний прошли тяжелее, чем ожидал Дэрон. У него в груди все сжималось, стоило ему вспомнить, как он сам в первый раз выходил на незнакомую сцену. Как магия покалывала в кончиках пальцев, когда он готовился показать фокус, развлекая толпу.
Боль была мимолетной. Очень скоро он отогнал ее, откинулся на спинку кресла и продолжил со скукой наблюдать за прослушиваниями. Некоторые волшебники и впрямь обладали мастерством, но большинство никуда не годились. Судьи же чаще спорили друг с другом, чем соглашались, когда требовалось решить, кто заслуживает участия в «Феерии». Большинству из тех, кто обладал способностями, суждено было заниматься трудовой магией – несомненно, достойным ремеслом. Редкие волшебники годились для сцены, переполненных залов и бесконечных оваций.
Следующий претендент вальяжно вышел на сцену, одетый в накрахмаленный коричневый костюм и широкий цилиндр. Волшебник был во многом похож на остальных – тоже выглядел так, будто в его распоряжении находилась вся магия на свете. Только услышав цоканье каблуков, Дэрон понял, в чем причина такой уверенности.
Вслед за волшебником на сцену вышла ассистентка в пышном розовом платье, расшитом блестящими кристаллами, которые переливались в утреннем свете, проникавшем сквозь окна. Девушка выглядела намного ярче всех присутствующих. Наверняка ей, как и другим до нее, было холодно в таком наряде. Большинство участников приводили с собой очаровательных ассистенток, чтобы те подмигивали зрителям и хихикали. Своего рода реквизит, на который можно свалить вину, если что-то пойдет не так.
Сердце Дэрона замерло. Перед глазами мелькнула маска, усыпанная темными блестками, но на этой девушке маски не было. Его взгляд скользнул к ее лицу. Красивая, как и все ассистентки. Остальные судьи явно подумали о том же, судя по тому, какие взгляды они бросали на стройные ноги, выглядывавшие из-под розовых перьев и подола юбки.
Эразмус просиял, когда ассистентка и волшебник подошли к ящику с реквизитом, стоявшему посередине.
– Добро пожаловать на сцену! – прогремел его голос, излучая радушие. – Врожденная или приобретенная?
– Простите?
– Ваша магия, – пояснил Эразмус. – Врожденная или приобретенная?
Дэрон склонил голову набок в ожидании ответа. Такое деление придумали Покровители, поскольку их миссия требовала разграничить познанное и непознанное. Магия была непредсказуема, то подвластна волшебнику, то неустойчива. Тетя Дэрона и ее команда старались следить за опасными проявлениями и аномалиями, чтобы волшебники не злоупотребляли своей силой и не вредили никому и ничему на просторах Сольтера.