Он оглянулся по сторонам, наблюдая, какое впечатление произвели на присутствующих его слова. Потом, опустив голову, продолжал тихонько:
— Там есть один такой… сущий черт… Жозе Эстике… Смельчак, каких мало. Храбр, как лев, можно сказать… Но уж зато и злодей! Не человек — змея.
— Бандит?
— Он не бандит, потому что он богатый помещик… Его плантации какао тянутся на многие километры, взглянешь, словно и конца им нет — всё деревья да деревья. По людей из-за него полегло еще больше.
— Он никогда не был арестован?
Человек из Ильеуса посмотрел на говорившего и подмигнул:
— Арестован? Он богатый… — Его горькая улыбка была красноречивее любого объяснения: присутствующие взглянули на него, всё поняли и больше уже ничего не спрашивали. Они сидели теперь тихо, а человек из Ильеуса продолжал рассказывать: — Он убивал, воровал, обижал женщин и девушек. Зато и храбрец был… Дьявольски храбрый был человек.
— Он умер?
— Да, его один замухрышка иностранец убил…
— А как это было?
— Да объявился как-то раз в нашем краю иностранец, он стал подрезать ненужные ветки у какаовых деревьев на плантациях. Раньше-то никто до этого не додумался. На той подрезке он разбогател и купил маленькую плантацию… Купил и почти сразу же уехал в свои края. Он, оказывается, жениться ездил. Вернулся он с белой женщиной, такой белой, что твоя фарфоровая куколка… Плантация иностранца была рядом с поместьем Жозе Эстике. Как-то раз Эстике шел мимо и увидал, как иностранка белье развешивала. Вот он и говорит Николау…
— А кто это — Николау?
— Вот этот самый иностранец. Вот тут-то он ему и говорит: «Отдай, говорит, мне свою куколку, я ввечеру за ней зайду…» Муж очень испугался и все рассказал соседу, у того тоже плантация была. Сосед сказал, что если он не хочет отдавать жену, то пусть готовится к смерти, потому что Эстике по два раза повторять не любит. Сказал — придет, значит — кончено. Бежать было поздно, да и куда бежать-то? Иностранец домой пришел совсем не в себе. Не хотел он отдавать свою красавицу жену, которую из своей земли привез. Так что выходило, что надо ему смерть принять, а Эстике всё равно жену заберет…
— И что ж он сделал? — все прямо умирали от любопытства. Только Зе Камарао загадочно улыбался, словно знал историю куда более необыкновенную, чем та, которую рассказывал человек из Ильеуса.
— Вечером Эстике пришел… Соскочил с коня, но вместо красавицы ждал его сам хозяин, спрятавшийся за деревом с топором в руке. Этим топором он бандиту череп раскроил. Собачья смерть…
Одна из женщин сказала:
— Так ему и надо… Хозяин поступил правильно…
Вторая женщина испуганно перекрестилась. Человек из Ильеуса пробыл среди них еще долго и рассказал еще много истории про свой необыкновенный край. Когда он уехал, излечившись от своей болезни, Антонио Балдуино стало так грустно, словно он расстался с лучшим другом. Потому что маленький негр Антонио Балдуино очень любил слушать беседы взрослых в лунные ночи на холме Калек. Он слушал и запоминал. Он учился…
Трудна и сурова была жизнь обитателей холма Калек. Все эти люди много трудились: одни грузили корабли на пристани или носили багаж путешественников, другие работали на дальних фабриках, третьи занимались сапожным или портняжным ремеслом. Это был бедный люд. Женщины-негритянки продавали на извилистых улицах города сладкий рис и лепешки из бобовой муки, стирали белье или служили кухарками в богатых домах нарядных кварталов. Из детей тоже многие работали — чистили сапоги, разносили газеты. Некоторых брали на воспитание в красивые светлые дома, где они становились на самом деле слугами. Но большинство бегало по склонам холма, занимаясь играми или затевая драки. Это были самые маленькие. Они с раннего детства знали, какая участь ожидает их: они подрастут и пойдут на пристань, где будут, сгибаясь до земли, носить мешки с какао, или поступят на большие фабрики, чтобы как-нибудь заработать на хлеб. И никто не протестовал, потому что уже много лет так было. Дети, жившие на стройных улицах, окаймленных рядами деревьев, становились врачами, адвокатами, инженерами, богатыми торговцами, а они — слугами всех этих людей. Для этого и существовал холм с его жителями. Всё это негритянский мальчик Антонио Балдуино выучил с раннего детства, так как каждый день видел на примере взрослых. Подобно тому, как в богатых домах существовала семейная традиция и семьи чтили память дяди, отца или деда, прославленных инженеров или красноречивых ораторов, здесь, на холме, где жило столько негров и мулатов, тоже существовала своя традиция — традиция рабства, рабского труда на белого хозяина-богача… Антонио Балдуино наслушался героических историй, которые рассказывали жители холма, и научился ненавидеть рабство. И когда ему еще не было десяти лет, он поклялся, что будет свободным, одним из тех, о ком потом сложат песни и АБС, из тех, которых негры, белые и мулаты, придавленные рабской жизнью, будут считать примером для подражания и чьи приключения будут с замиранием сердца слушать другие люди, на других холмах. Здесь, на холме Калек, Антонио Балдуино решил посвятить свою жизнь борьбе. И всё, что бы он ни совершал потом в жизни, было так или иначе связано с воспоминаниями о тех историях, которые он слышал когда-то в лунные ночи у дома своей старой тетки. Эти истории и песни рассказывали людям о тех, кто восстал против существующего порядка жизни. С этой целью они и слагались. Но люди не понимали этого, может быть, потому, что подавлены были своим рабским положением. Некоторые понимали, однако. Антонио Балдуино слушал. Он был из числа тех, кто понимал.