— Сашторь окно, — Карфа развернулась и собралась уходить, как послышалось возмущенное:
— Ну мам! Комната и так похоша на склеп!
Карфа, возмущенная таким заявлением, снова взглянула на дочь.
— Ни к чему нам это солнце. Пойдут тут какие-нибудь, да увидят, что у вас тут са убранство, так ночью и украдут.
Осмотревшись, Шейна показала на яркий, красный ковер с какими-то непонятными узорами и цветами, совсем не подходящими друг к другу. Может, по этому его и выбросили люди солнечной стороны? Эрс тоже бы так сделала, если бы ей подарили этот ковер. А сомнений, что его подарили кому-то, просто не осталось, ибо, какое должно быть отсутствие вкуса у человека, купившего его по собственному желанию?
— А что, собственно, красть? Это что ли? — Сертанка показала на ковер. — Так какой вор его саприметит? А даже если так, пусть крадут, мне он никогда не нравился!
Карфа не оторвала от нее взгляда, просверливая им беззаботную Шейну. Чешуйки на лапе проскрежетали, когти впились в ладонь, сложившись в кулак. Не проронив ни слова, Карфа развернулась и быстрым шагом направилась по коридору. В тишине слышалось шептание, посвистывающее эхом в пустом коридоре.
Скрипнула распахнувшаяся дверь. У стены стояла люлька с деревянными, подвесными фигурками. В кроватке спал маленький Сертан. Напротив двери, у стола, освещенного окном, сидел высокий Сертан, что-то рисующий угольком на бумаге.
— С чего это ты вдруг двери сакрываешь?
Сертан подскочил и медленно обернулся, посмотрев на недовольную «гостью».
— Так чего ше скрывать? Ты сама просила, чтобы все двери сакрытыми были.
Подперев бока, Карфа направилась к столу, показав на открытое окно, тряхнув шторы так, что они чуть не сорвались с хлюпких креплений.
— Коли слушаешься, почему шторы раскрыл?
Тут виновник оправдания себе не нашел и хорошенько задумался, опустив взгляд на разложенные по столу кусочки исписанной бумаги, поверх записей которой, угольком рисовалась одна и та же мордочка. Отличалась она только сглаженными чертами и первое что бросалось в глаза это знакомый, суровый взгляд.
— Шейна попросила шторы открыть хотя бы сдесь. Темно говорит, как в гробу…
— Темно ей тут, — Карфа схватила разрисованный литок со стола. — Вот ты рисуешь, — и пихнула его под нос Сертану. — а мне с гостями кто поможет?
Виновник обернулся, взглянув на Шарафа, Эрс и Фоську. Хозяйка взмахнула лапами, показав на застывших, в проеме двери, гостей.
— Им карта нушна, а мне помощь. Мушенек называется, — подняв, заплетающийся в лапах, подол, она вышла из комнаты, бросив: — Нахлебник, — и скрылась за каменными стенами.
Супруг вскочил, сбив серым хвостом стул. Несколько листков с шорохом полетели на пол. Взглянув на стул, листки, он махнул лапой, помчавшись в коридор и забежав в комнатку, крикнул Шейне: «Последи са ребенком!», — и помчался по коридору, догнав Карфу.
— Почему нахлебник-то… срасу? — запыхавшись он пытался идти с женой, которая обходила его, спеша к двери.
— У Сейкры-Скей снаешь какой муш работящий? — непоколебимо бросила хозяйка, отперев дверь, в которую упирался коридор.
— Мало ли какой там муш у Сейкры, — обидчиво произнес Сертан.
— А у Скардии-Скей? — Карфа подошла к шкафу, схватив подтопленную свечу и зажгла ее, установив на тумбочку у кровати. — Снаешь как супруг-то Карске-Скей помогает? — засучив рукава и отодвинув подальше мужа, Карфа подошла к шкафу и уперевшись лапами в пол, принялась с трудом двигать шкаф в сторону.
— Ну что ше ты делаешь? — Сертан, не сумев наблюдать за ее попытками, отодвинул жену.
— А то, что ты делать не намерен, — произнесла Карфа и скрестив лапы, отошла в сторону, наблюдая как Сертан медленно отодвигает скрипящий, деревянный шкаф в сторону, оголяя, пробитую в каменной стене, дыру, за которой скрывалась мгла.
Отряхнув лапы, Сертан подошел к шкафу, вытянув из-за него деревянную лестницу и подойдя к обрыву в стене, стукнул ей, установив в глубине провала. Карфа взяла с полки свечу в подсвечнике и прикрывая огонь, взглянула в мглу, пожирающую, оставшийся от закрытого окна, свет. Фося, вытянувшись, попыталась разглядеть хоть лучик. Безрезультатно.
— Нам что, туда?
На ее вопрос Карфа аккуратно передала свечу мужу, указав в темноту.
— Ступайте.
Глава 4
Темнота обступала со всех сторон, а обувь шуршала по песку. Фося в темноте, подала единственный лучик света, теплившийся, танцующий на восковой подложке, стекающей ручейками по железной, витиеватой подставке.