Дом Тадеуша возник перед нами внезапно, такой непроглядный был даже и зимний лес. Хоромина из кряжей, какие не сразу найдешь и в этом лесу; над дверью прибита доска со словами: «Придите, страждущие!»
— Этот дом взял все мои деньги, — сказал Тадеуш.
— Часто ли забредают в ваши дебри люди? — усомнился я, глядя на доску с надписью.
— Нынешние переселенцы боятся леса, спешат к открытым землям, но и здесь живут люди.
Дом не разделен на комнаты, весь он — одна многооконная светлица, с печью посередине и широкой лежанкой с трех сторон печи; деревянные нары вдоль стены, шкаф и полки домашней работы, книги и школьные приборы, которыми в гимназиях обставляют уроки естественных наук.
— Уж не ждете ли вы, что к вам заявится вся ваша рота!
— Вы первый однополчанин, встреченный в нашем лесу. Есть аборигены-янки, ирландцы, несколько немецких семейств, но далеко, они в дождь и выстрела не слышат. А вот почему меня окрестили колдуном.
Он показал в угол, там темнел словно бы гроб, поставленный вертикально, — серый ящик в рост человека.
— Смотрите!
В футляре оказалась анатомическая модель в натуральную величину, с обнаженным строением мышц.
— Когда я перевозил его из Ду-Бойс, ящик упал и раскрылся. Окрестные фермеры постановили схватить меня ночью, обкатать в смоле и перьях и выгнать из здешних лесов. — Он затворил крышку футляра. — Ко мне прискакал с этим мой друг ирландец, и мы предупредили их: повезли модель на фермы, и я рассказал им, что буду учить детей естественным наукам.
— Где же ваша ферма? Где скотина или поле?