— Ну, чего ты такой упертый, Роман Дмитриевич? — спросил Феликс. — Ты же видишь, что все против тебя.
— Да класть я на тебя хотел, — сквозь зубы простонал Захарский.
— На ментов надеешься? Так это зря.
— На себя надеюсь.
— И это зря. Все ведь потеряешь. Все! А потом и сам потеряешься. А долг с жены возьмем. И с твоих дочек.
— Уроды! — униженно взвыл Рома.
— Да, мы такие. Не пытай судьбу, Захар. Тогда и она тебя не обидит. Всего три «лимона» с тебя. Через неделю будет четыре. Через полгода все, что ты имеешь… Может, нам через полгода заехать?
— Хорошо, завтра получите два «лимона».
— Три!
— Два! — Рома не мог позволить этим козлам унизить себя окончательно.
— Хорошо, мы к тебе через месяц заглянем.
Феликс не соглашался на компромисс. Или все, или ничего. Сегодня ничего, а через месяц он затребует десять «лимонов». И на этот раз нагрянет к Роману домой, к дочкам. И что, если он снова не будет готов достойно встретить врага?
— Эй, а что здесь за дела? — В комнату из прихожей вдруг зашел Степа. Он улыбался губами, но взгляд напряженный, настороженный. Он смотрел на Феликса так, словно оценивал степень исходящей от него опасности. — А где Варя?
— Здесь я, — донеслось из спальни.
— Ты кто такой? — разглядывая Степу, спокойно спросил Феликс.
Не увидел он в нем солидного человека, да и не мудрено. Старая рубашка в серую клетку, затертые до желтизны джинсы, сбитые туфли. В общем, серость сплошная.
— Брат. Варин брат. К ней приехал.
— Откуда?
— Да так, есть места. Ты сам кто будешь?
— Да вот, оскорбили меня, на хрен послали. Как ты думаешь, я должен за это спросить?
— Рома послал?
— Рома, — терпеливо подтвердил Феликс. — Ты любишь, когда тебя на хрен посылают?
— Нет.
Романа тошнило от этого разговора, но и обрывать он его не хотел. Пусть говорят, это хоть какая-то, но передышка. Глядишь, и боль в почках пройдет.
— Ну, тогда не нарывайся.
— Да я не нарываюсь, просто спросил.
— Не надо спрашивать. И в чужой разговор лезть не надо. Или он тебе родной? — с усмешкой спросил Феликс, кивком головы показав на Рому.
— Да нет, неродной.
— Ну, тогда иди. Тут недолго осталось.
— Что осталось?
— Иди, — раздраженно кивнул Феликс на Варвару, маячившую за спиной у Степы, — не нарывайся.
— Не, а все-таки, что осталось?
Феликс ничего не сказал, но выразительно посмотрел на своего телохранителя. Боксер кивнул и шагнул к Степе, чтобы вытолкать его из комнаты. Но тот вдруг перехватил протянутую руку и взял ее на прием. И с такой ловкостью развернул «быка» спиной к себе, что Роман даже не успел рассмотреть, как все это произошло. Тут же последовал удар под колено, который поставил боксера на колени. Но еще до того, как тот принял униженную позу, Степа ударил его подушкой ладони по затылку. И тут же ударил Феликса.
Тот успел среагировать на изменение в обстановке и даже нанес удар. Он бил кулаком в лицо, а Степа — ступней по бедру. Но парень успел увести голову с линии удара, а нога Феликса осталась на месте. А ударил Степа очень мощно. Коротко, точно и убойно. Феликс на ногах удержался, но, восстанавливая равновесие, прозевал второй удар. Степа врезал ему кулаком в челюсть.
Рома видел, как Феликс повел головой, чтобы удар прошел по касательной, и это ему, надо сказать, удалось. Удар не сбил его с ног, хотя координацию движений нарушил.
Феликса шатнуло, но он все-таки собрался атаковать Степу. Роман в это время успел подняться на ноги и ударил Феликса сомкнутыми руками по шейным позвонкам. От всей души ударил, и неудивительно, что его враг рухнул без чувств. И на его «быка» Роман с удовольствием обрушил град ударов, хотя тот едва подавал признаки жизни.
— Уроды! Суки! — буйствовал он.
— Эй, зачем так? — Степа схватил его за руку и потянул на себя.
В запале Роман замахнулся на него, но тяжелый и крепкий, как чугун, кулак врезался ему в солнечное сплетение и отбросил назад. Он рухнул на диван, хватая ртом воздух. И больно ему, и дыхание сбито. Два раза подряд в одно и то же место — это слишком. Но ведь Роман сам виноват, не надо было кидаться на человека, который так сильно ему помог.
— Успокоился? — пристально глядя ему в глаза, спросил Степа.
— Успокоился, — кивнул Роман.