Я закрываю глаза, не в силах больше бороться. Чувствую, как расслабляется тело, и прежде чем могу запротестовать о своем положении, засыпаю.
На его руках.
И это не очень хорошо.
~ * ГЛАВА 8 * ~
Джесс
Он позволяет мне спать до полудня, и я была полна благодарности за это. Ну, до того момента, пока не проснулась, и не была тут же накормлена (фруктами и йогуртом), и пока он не заставил меня встать, и не приказал одеться. Мы возвращаемся на корабль.
Мое сердце замирает.
Возвращение на корабль почему-то вызывает у меня смутное чувство подавленности. Я не хочу на корабль, не хочу выходить в открытое море. Хочу остаться на суше и остаться надолго. Я действительно не понимаю, почему так себя чувствую. Возможно, потому, что так долго была несвободной. Не буквально, а в том смысле, что у меня никогда не было шанса быть свободной и просто... жить. Логика, однако, подсказывает мне, что, если я буду находиться на корабле, то у Хендрикса появится больше шансов найти меня.
И поэтому я не спорю.
Я, действительно, ничего не говорю, пока мы едим, одеваемся и выходим. Димитрий резко обращается к Люку и второму охраннику, и те послушно делают, что приказано. Он, должно быть, нехило им платит. К закату второго дня, мы на внедорожнике возвращаемся к причалу. И чем мы ближе, тем заметнее я волнуюсь. Не хочу возвращаться на этот корабль.
― Хватит ерзать, ― говорит Димитрий.
Он сидит рядом со мной, держа меня за закованную руку так, чтобы я не смогла выпрыгнуть. Я не смотрю на него, просто смотрю в окно. Он ничего не понимает. Он не жил, отчаявшись, два года на корабле, делая все возможное, чтобы спрятаться от худшей перспективы.
― Я думал, тебе нравятся корабли?
Козел.
Я больше не разговариваю с ним.
Когда, подъехав, я вижу его корабль, у меня перехватывает дыхание. Блин. Я и не думала, насколько он огромный. Просто великолепный корабль ― длинный, цвета темной сосны. На корпусе ряды и ряды иллюминаторов, тянущихся до самой палубы, великолепной, с большими белыми флагами, украшенной с удивительным мастерством. Он, видимо, заплатил много денег, чтобы получить нечто столь впечатляющее. Димитрий вытаскивает меня из автомобиля, и я замечаю, что останавливаются еще четыре машины. И из них неспешно выходят люди. И мужчины, и женщины. При виде женщин я чувствую что-то вроде благодарности. Ну, это если они приехали, чтобы подняться на корабль.
Боже, надеюсь, что так и есть.
Я гляжу, как они начинают вытаскивать все новые и новые ящики и коробки из прицепов. Я разинула рот, увидев оружие. И не просто какое-то старье, а серьезные инструменты для уничтожения. Мое сердце начинает биться при мысли о Хендриксе и Инди. Что если Димитрий выполнит свой план? Что если он действительно убьет Хендрикса?
Я чувствую себя едва ли не больной.
Я никогда и мысли не допускала, что он может быть достаточно умен и изобретателен, чтобы уничтожить Хендрикса. В своей стихии Хендрикс самый лучший. Он смертоносен, решителен и влиятелен. Но Димитрий лучший в своем мире. Если эти миры столкнутся, кто выйдет победителем? Что будет с Инди, если что-то случится с Хендриксом?
Я вздрагиваю, когда Димитрий тянет меня к этому огромному кораблю. Я стараюсь сосредоточиться на нем, или на чем угодно. Не хочу думать о положении, в котором остаюсь. Не могу. Потому что, если подумаю об этом, то осознаю, что у меня останется только один ужасный выбор. И самое печальное в нем то, что я чувствую, что Димитрий этого не заслуживает. Но если до того дойдет, я сделаю то, что должна.
Я сама убью Димитрия.
― Дими, ― улыбается блондинка, направляясь к нам, как только мы поднялись на палубу.
Я гляжу на нее, и во мне поднимается зависть. У нее потрясающее тело, будто у модели. Пышная грудь, тонкая талия и идеально маленькая, но выпуклая задница. У нее длинные, густые и прямые волосы, а глаза глубокие, сногсшибательно карие. И, будто этого мало, на ней рубашка, из которой выпирает ее грудь, и юбка, такая тесная и короткая, что я на сто процентов уверена, что она не носит трусики.
Я вдруг чувствую себя очень посредственной. В смысле, разве рыжеволосая может сравниться с грудастой блондинкой? Я поднимаю руку и поглаживаю пальцами свои рыжие волосы. Не мытые два дня, и я чувствую это. Я надулась. Ничего такого у меня нет. Ни сисек, ни задницы. Конечно, я не толстая, но до смешного мелкая, это так несправедливо. Мои глаза слишком большие, слишком зеленые, а кожа слишком бледная.