Пар врывается в комнату, когда Димитрий выходит из ванной.
У него на талии черное полотенце. И маленькие капельки воды, стекающие по прессу и исчезающие в тонкой линии темных волосков, которые ведут в то место, о котором я очень стараюсь не думать. Его волосы такие влажные, что прилипают ко лбу, глаза затуманенные. Он выглядит расслабленным. На щеке образовался синяк, а губа немного припухла.
― Что смотришь?
Я быстро поднимаю взгляд, отведя на него. Знаю, что иначе он увидит теплый румянец на моих щеках. Я закусываю нижнюю губу и снова гляжу на него, не в силах удержаться. Он напряженно смотрит на меня. Димитрий ― такой большой, угрюмый самец, такой чертовски вкусный, что я на полном серьезе изо всех сил пытаюсь вспомнить, почему его ненавижу. Но я ведь… ненавижу его.
Я ненавижу его. Я его ненавижу. Я ненавижу. Ненавижу его.
Я сглатываю и отворачиваюсь, сдвигаясь так, что почти ложусь, а затем бормочу:
― Не мог бы ты, пожалуйста, перестегнуть наручники ниже, мне не нравится, когда руки над головой, когда сплю.
Я слышу скрип пола, когда он идет, и жар кожи, когда он наклоняется прямо надо мной, едва не упираясь мне в лицо грудью. Капля воды падает и приземляется мне на нос. Мне приходится сдержать желание высунуть язык и слизнуть ее, когда она скатывается по моей коже. Димитрий отстегивает мою руку, опускает ее и снова надевает наручники. Кажется, он задерживается на мгновение, и только потом отодвигается назад и выпрямляется.
― Довольна теперь?
― Не совсем.
Он фыркает.
― Ты вообще закрываешь рот?
Я пожимаю плечами.
― На самом деле я обычно очень тихая, держу себя в руках, как только могу.
Он качает головой.
― Сомневаюсь.
Я снова пожимаю плечами.
― Но так и есть.
― Забавно, ― бормочет он, выходя из моего поля зрения и снимая полотенце. Я слышу, как оно приземляется на пол. Спокойно, сердце. Спокойно. ― Я мог бы поклясться, что ты вообще не сдерживаешься.
― У меня нет причин. Ты пытаешься забрать мою семью. Даже самым слабым из нас приходится сражаться. Пришло и мое время.
Он не отвечает мне, поэтому я поворачиваюсь к нему лицом и вижу его, стоящего одетым только в черные джинсы, которые еще не застегнуты. Он скрестил руки на груди, и его выражение лица, полагаю, означает глубокую задумчивость. Я жду, что он снова заспорит со мной, но он наклоняется, поднимает рубашку с пола и проходит мимо меня.
― Эй! ― кричу я, когда он подходит к двери. ― Что если мне нужно будет пописать?
Он постоял секунду, повернулся и взглянул на меня с несколько удивленным выражением.
― Тогда ты покричишь.
― Ты не серьезно.
― Абсолютно, ― говорит он и выходит за двери.
Отлично.
Просто здорово.
***
До меня доносится хихиканье, я поднимаю голову от жесткой, бугристой подушки и вижу, что Димитрий ввалился в комнату, а за ним и Ливви. Ее топ расстегнут, и декольте выставлено на обозрение всему миру. И это совершенное декольте. Идеальное. Она откидывает голову назад, заставив пышные пряди откинуться на спину, пока она смеется. Димитрий обнимает ее за талию. Его рубашка тоже расстегнута.
Когда дверь спальни закрывается, становится совсем темно. Я слышу их шарканье, а затем звук поцелуев.
О, нет. Ни за что.
Я делаю единственное, что могу придумать в этот момент. Я кричу:
― Мне надо пописать!
Тишина наполняет комнату.
― Что она делает в твоей каюте? ― шепчет Ливви.
― Не доверяю ей в камере, ― объясняет Димитрий.
― Извини, ― выпаливаю я. ― Писать! Ты сказал кричать, и я кричу: мне надо пописать!
― Черт возьми, ― рычит Димитрий. ― Подожди здесь, Ливви.
― Ты же не серьезно? Пойдем в мою комнату. Оставь ее здесь.
― Не могу, ― сердито шепчет он. ― Она намочит мне кровать.
― Боже, ― кричу я, качая головой, ― я же не собака!
― Ливви, подожди, я вернусь.
Я слышу шарканье, и Димитрий оказывается рядом со мной. Он отстегивает меня и поднимает вверх. Я падаю ему на руки и не могу остановиться, машинально вытягиваю руки перед собой. И упираюсь ему прямо в грудь, растопырив пальцы. От него пахнет виски, думаю, как и от Ливви. Он быстро разворачивает меня и толкает в ванную. За запертой дверью я быстренько облегчаюсь.
Надеюсь, что на самом деле он не собирается оставаться в каюте.