― Я так и думала, ― признаюсь я. ― Я знала, что ты не дашь себя легко найти. Ну, то есть… почти так. Было время, когда я увидела все оружие и узнала о подвязках Димитрия, и я беспокоилась за тебя.
Он усмехается.
― Не бойся за меня. Я самый лучший, детка.
Я смеюсь.
― Я рада, что ты здесь, и хочу тебе сказать, что со мной все отлично.
― Я тоже рад, Джесси. Я тоже.
Хендрикс уходит после того, как мы немного перекусили. Я сдерживаю слезы, когда он выходит за дверь, обещая и дальше следить за мной. Он поставил мне на телефон жучок, который в любое время позволит найти меня, если будет нужно. Он дает мне месяц, чтобы изменить намерения Димитрия, иначе вернется и заберет меня. Без сомнения, и Димитрия тоже.
Сажусь на кровать и откидываюсь на мягкие подушки. Я неотступно думаю о Димитрии, и у меня сердце не перестанет болеть. Он обидел меня. И даже не понимает, насколько сильно. Знаю, что должна позвонить, потому что он перевернет этот город вверх дном, пытаясь найти меня, если этого не сделать. Достаю телефон и вижу на экране тридцать пропущенных звонков.
Глубоко вздохнув, набираю его номер и прижимаю телефон к уху.
― Где тебя черти носят? ― гаркает он, как только поднимает трубку.
― Если ты собираешься со мной так разговаривать, я не скажу.
Он молчит и делает глубокий вдох.
― Джесс, где ты?
Я даю ему адрес отеля.
― Как ты попала в отель?
Я замялась. Черт, даже не подумала об этом.
― Я, э-э, знаю наизусть данные своей кредитки. Они приняли это.
― Угу, ― говорит он, поколебавшись. ― Так, я скоро буду.
― Окей.
Я вешаю трубку, кладу телефон рядом с собой и откидываюсь на подушки. Честно, не знаю, что почувствую, когда увижу Димитрия. У меня в груди давит, сердце колотится, а разум говорит, что Хендрикс прав. Закрываю глаза и делаю несколько глубоких вдохов. Важно, чтобы я не сломалась, чтобы нашла подход к Димитрию.
Иначе я потерплю неудачу, а это не вариант.
― Джесс!
Резко открываю глаза, ощущение, что полчаса канули в туман. Должно быть, я задремала. Скатившись с кровати, я спешу к двери и открываю. Димитрий стоит, одетый в выцветшие джинсы, обтягивающую черную футболку и расшнурованные ботинки. Похоже, он просто накинул что попало и выбежал. Я смотрю ему в лицо и ахаю. Глаз заплыл, челюсть в синяках.
― Ты ранен.
Он пожимает плечами.
― Такое случается. Я войду?
Я киваю и открываю дверь шире. Он входит, оглядывает комнату, а потом поворачивается ко мне.
― Нам нужно поговорить.
― Да, ― шепотом отвечаю я. ― Я понимаю.
Я сажусь на край кровати, а он стоит передо мной, засунув руки в карманы.
― Я облажался, Джесс.
Я смотрю на него, широко раскрыв глаза.
― Что?
― Я сказал, что облажался. Я должен был без колебаний убить этого сукина сына.
Отвожу взгляд, чувствуя, как краснеют щеки.
― Ты поставил месть на первое место, Дими.
― Да, я же признаю, что облажался.
Смотрю на него, и он глядит прямо мне в глаза. И я вижу, что он сожалеет. Я вздыхаю и провожу ладонями по ногам.
Колеблюсь мгновение, но знаю, что это может быть единственным шансом получить от Димитрия то, чего не могла раньше.
― Можно тебя кое о чем спросить?
Он делает шаг вперед и садится рядом со мной:
― Да.
― Ты ответишь мне честно?
Он минуту обдумывает мой вопрос, а потом отвечает:
― Да.
Я собираю все свое мужество и начинаю:
― Если бы я была рядом с тобой, у меня были бы проблемы, и появился бы Хендрикс, что бы ты сделал?
― Я не понимаю, ― говорит он озадаченно.
― Ты воспользуешься шансом, чтобы убрать Хендрикса, или поможешь мне?
Он прищуривается, будто в шоке. На его лице появляется выражение чистого ужаса.
― За кого ты меня принимаешь, Джесс? ― он почти шепчет, настолько тихим становится его голос.
― Я...
― Явно не за такого, каким я думал, ― невнятно произносит он, вставая.
― Дими, ― говорю я, тоже вставая.
Димитрий оборачивается. Теперь он злится.
― То, что ты действительно подумала, что я предпочту разбираться с Хендриксом вместо того, чтобы спасти тебя, говорит мне, что ты так меня и не узнала.
― Ты не показывал мне ничего, кроме мести, мести и мести.
Он качает головой, глядя на меня.
― Я не стану отрицать, что только о ней и думал. Но если ты когда-нибудь попадешь в беду, то ничто… ничто не помешает мне прийти тебе на помощь.
У меня по коже бегут мурашки.
― Правда?
Он отворачивается и идет к выходу.
― Да, и ты должна была это знать.