Почти все старичане и туристы, посещающие сегодня Свято-Успенский монастырь обязательно спрашивают, или же сами начинают рассказывать о существовании подземного хода, соединявшего в свое время обитель с Кремлем, когда-то находившимся на противоположном берегу Волги.
В чем же дело? Откуда пошла легенда о таинственном подземном ходе? Дело в том, что с XVI и до XVIII веков из Свято-Успенского монастыря к Волге действительно существовал «тай-ниший» ход, для того, чтобы в- случае осады защитники не испытывали недостатка в воде. В XIX веке он обвалился.
Конкретно, такой «тайниший» ход существовал в большом под-клете, сложенного из белого камня, под Успенским собором, постройки XVI века. Об этом нам рассказал в свое время известный старицкий краевед Дмитрий Александрович Цветков, который в 1930 году работал в местном музее. «Я несколько раз спускался в подклет, - вспоминал Д. А. Цветков, - и всегда задавал себе такой вопрос: «Зачем под собором был устроен такой высокий и обширный подклет? Освящался он пятью окнами, причем окно с восточной стороны имело весьма значительные размеры. Именно с западной стороны подклета находился подземный тайник, который был проложен до Волги». (322) Несколько раз спускался Дмитрий Александрович по белокаменным ступенькам вниз, и всякий раз, через метров 15-20 спуска, начиналась вода. Кстати, по этому поводу, еще исследователь старины А. Ратшин в своей книге «Полное собрание исторических сведений о всех бывших в древности и ныне существующих монастырях», изданной в 1852 году, писал: «что в 40-х годах XIX столетия в тайник проникла вода и начала заполнять подклет. Воду выкачали, а вход в тайник наглухо замуровали». (323)
Что интересно, почти такие же выходы к воде существовали в XVI-XVIII веках и из Кремля находившимся на городище в то время. Только здесь было два «тайниших» хода. Один из них вел из Тайнишинской башни к колодцу на Верхней Старице, другой, в восточной части городища, к Волге. Именно остатки этих ходов были обнаружены в 1914 году полковником Ф. П. Зубаревым во время рытья окопов на городище и исследованы. «Тайнишие» ходы, по свидетельству Зубарева, были устроены из дубовых балок, частью обожженных, частью залитых известью с глиной. Своды ходов были выложены разномерным кирпичом. В связи с тем, что строительство таких «тайниших» ходов было связано с большими трудностями, своды часто давали провес или даже совсем обрушивались, а затем устраивались по частям заново.
Материалы исследований Ф. П. Зубарева сопоставлялись им с описанием старицкого Кремля, сделанными в писцовых книгах в 1687 году, и полностью совпали с ними. Несомненно, для более подробного исследования этих «тайниших» ходов нужно будет провести вскрытие одного из них.
Если же говорить о существовании подземного хода под Волгой, то, на мой взгляд, придется разочаровать любителей старины. Никакого перехода с Свято-Успенского монастыря в городище не было и не могло существовать. Не говоря уже о том, что перепад высот между уровнем городища и Волги делает строительство такого рода непосильным; и с точки зрения обороны города такой ход не давал бы дополнительных преимуществ защитникам Кремля. Если же принять во внимание уровень строительной техники того времени, то сооружение тоннеля под руслом такой реки, как Волга, делается просто невозможным.
6 и 7 июня 1941 года в городе Старице побывал ученый секретарь областного музея И. Таубин, который обследовал районный музей и как проводится охрана архитектурных памятников. По приезду в Тверь он составил «Отчет о командировке в город Старицу», в котором мы находим некоторые детали состояния бывшего Свято-Успенского монастыря за две недели до начала Великой Отечественной войны. «Комплекс архитектурных памятников, -писал в отчете И. Таубин, - состоящих на централизованной охране, требуют немедленной реставрации: Надвратная церковь, Введенская церковь, Успенский собор, единственная уцелевшая угло-патриотическая позиция, занятая Русской Православной Церковью с первых дней войны, оставалась предметом пристального внимания зарубежных исследователей. Одни из них стремились объяснить данное явление сцеплением случайностей, другие упрекали ее за то, что она не выполнила своего религиозного долга и не стала на сторону тех, кто шел на Россию под лозунгом «С нами Бог». Отечественные же историки, как правило, хранили молчание по поводу позиции церкви в войне. Лишь в отдельных работах атеистического характера отмечалось, что духовенство использовало тогда людское горе для усиленного насаждения религиозных чувств. Что же произошло на деле?
Казалось бы, что начавшаяся война должна была обострить противоречия между государством и церковью. Однако именно этого и не произошло. Складывавшиеся веками национальные и патриотические корни русского православия оказались сильнее предубеждений. И патриотическая деятельность Русской Православной Церкви в годы войны явилась не только заметной, но существенно необходимой, выражала естественные чувства принадлежности граждан к Родине и ~реализовывалась по многим направлениям. Русская Православная Церковь воспитывала в верующих мужество и самоотверженность, поощряя ревностное участие в боевых операциях на фронте и в партизанских отрядах; требовала полной самоотдачи от трудившихся в тылу; призывала верующих на временно оккупированных врагом территориях к стойкости и сопротивлению; оказывала материальную помощь Красной Армии (сбор средств на авиационную эскадрилью имени Александра Невского, танковую колонну имени Дмитрия Донского, в Фонд обороны, на подарки бойцам и многое другое); проявляла заботу о раненых, инвалидах, вдовах и детях-сиротах.
Уже 22 июня 1941 года митрополит Сергий обратился к верующим с посланием «Пастырям и пасомым Христианской Православной церкви». Сергий выступил в Богоявленском соборе с обращением к народу:
«Фашиствующие разбойники напали на нашу Родину... Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени перед неправдой... С Божией помощью и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу... Вспомним святых вождей русского народа, например Александра Невского, Дмитрия Донского, полагавших свои души за народ и Родину... Вспомним неисчислимые тысячи простых православных воинов... Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла, и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь... Нам, пастырям Церкви, в такое время, когда Отечество призывает всех на подвиг, недостойно будет лишь молчаливо посматривать на то, что кругом делается, малодушного не ободрить, огорченного не утешить, колеблющемуся не напомнить о долге и о воле Божией. А если, сверх того, молчаливость пастыря, его некасательство к переживаемому паствой объяснится еще и лукавыми соображениями насчет возможных выгод на той стороне границы, то это будет прямая измена Родине и своему пастырскому долгу... Положим же души свои вместе с нашей паствой... Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Господь нам дарует победу». (329)
С аналогичным посланием к пастве обратился 26 июня митрополит Ленинградский Алексий (будущий патриарх Московский и всея Руси). Оба иерарха, не задумываясь о последствиях, фактически нарушили закон, который строго запрещал вмешательство церкви в дела государства. За годы войны Патриарший Местоблюститель обращался к верующим с патриотическими возваниями свыше 20 раз, откликаясь на все основные события в военной жизни страны.
Важной стороной деятельности Русской Православной Церкви во благо Родины явилась забота о повышении боевой мощи Красной Армии. 30 декабря 1942 года митрополит Сергий, призвав духовенство и верующих к сбору средств на строительство танковой колонны, обратился с телеграммой к Сталину, в которой высказал просьбу об открытии банковского счета для зачисления пожертвований на колонну имени Дмитрия Донского. В ответной телеграмме председатель Государственного комитета обороны дал на это согласие. Такая, вроде бы неожиданная, перемена отношения к Русской Православной Церкви со стороны властей была не случайной. Патриотическая деятельность церкви и ее возросшее в народе влияние были замечены и получили соответствующую политическую оценку.