— Может трахнем её, пока он едет? — сказал охранник. Громко сказал, чтобы Толя услышал.
— Время покажет. Мы ждём, бизнесмен.
Сцена третья. Те же плюс Анатолий Иньков.
— Привет, ты как? — спросил Толик.
— Как в Австралии, — ответила Саша, — давай уже валить отсюда.
— Деньги принёс? Выкладывай, — офисный мальчик Женя указал на коробку с логотипом Samsung, — только медленно.
— Сначала отстегни её.
— Нет. Сначала деньги.
Охранник в чёрном встал у Толи за спиной. Ладонь на кобуре. Толик оглянулся.
— Уйди оттуда. А то я нервничаю.
— Потерпишь.
Вззззык — расстегнулась молния на сумке. Последовал мягкий шелест целлофана.
— Считать будешь?
— А то.
— Э! Да у вас тут крысы! — испуганно вскрикнул Толик. — Вон, смотри, побежала!
И тут же — резкое движение с поворотом. Воздух что-то рассекло. Мерзкий, хрюкающий звук, стон. Чёрный неуверенно попятился, закрыв лицо руками. Саша увидела кровь.
— Трахнуть хотел? На!!
Толик что есть силы пнул охранника по яйцам. Болезненный вопль. Парень, согнувшись, заваливался на бок. Толик рывком вынул пистолет из кобуры.
— Стоять! От двери шаг назад! Освободил её, бегом!
Женя быстро сделал шаг назад. В глазах его скакало удивление. Роли поменялись слишком быстро.
— Аэ-т… Ключ у него.
— Так достань! Отстёгивай. Саш, иди ко мне… Ключ сюда бросил. Теперь его волоки! К трубе, дебил!
— Я не смогу.
— Женя, — мечтательно сказал Толик, — знаешь, что бывает, если из травмата попасть в колено? Мне очень интересно, а тебе?
— Нет! Сейчас…
Женя схватил напарника за кисть, потянул. Показалось окровавленное лицо.
— Я сам… — охранник с трудом поднялся, доковылял к трубе, медленно сел, — Жень… ох, сука, больно… позвони в скорую. Он мне нос сломал.
— Потерпишь, — сказал Толик, — мобилы бросайте сюда. И рацию. Цепочку за трубу и оба пристегнулись. Молодцы. Что они тебе сделали?
— Я в порядке, — Саша ощупала локоть, плечо, — побыстрее не мог?
— Это типа спасибо?
— Спасибо. Чем ты ему вмазал?
— Ха! Массажёром для спины. Не забыть его… а, вот! — Толик поднял ленточный массажёр с тяжёлыми деревянными колёсиками. — Хотел цепь взять, но этот вовремя предупредил. Надо сваливать. Где твоя сумочка? Платок есть?
Толик обтёр рукоять пистолета, швырнул его за ящики.
— Значится так, граждане бандиты. То, что вы сделали, называется похищение человека. Очень нехорошая статья. Беспредел по любым законам. Наш телефонный разговор я, кстати, записал. Но мы готовы это всё забыть. Соответственно вы забываете Александру Павловну и её родственников. Тем более, она сегодня улетает за границу. Я выкупаю долг Луценко, с реструктуризацией, естественно. Все переговоры через адвокатов. И давайте разойдёмся тихо. Крышу мою беспокоить не стоит: их потом хрен остановишь — байкеры, зверьё реальное. Оно вам надо? Всё, отдыхайте, пацаны.
— За какую границу я улетаю? — нервно усмехнулась Саша в машине.
— Без шуток. Тебе есть куда уехать? Месяца на… два-три… пять?
— А ты? А бизнес, квартира и…
— Саша, очнись! Мы не знаем, что у этих тварей в головах. Ты мне нужна здоровая и целая. Это главное, остальное — моя забота. Без тебя мне здесь спокойней разрулить. Устаканится — вернёшься.
— Подруга есть в Самаре. Восемь лет за одной партой сидели. В гости звала.
— Звони ей.
Подруге Ане Саша рассказала о хронической усталости, неврозе и желании сменить обстановку. Отчасти это было правдой. Наобнимались, наговорились. Открыли бутылочку, вспомнили школу, перелистали фотоальбом… Вечером приехала Анина семья: муж-риэлтор, дочь. Ужинали в зале.
— Вы надолго в Самару? — осведомился муж, Геннадий.
— Месяца на три.
— Чем думаете заняться?
— Не знаю, — честно ответила Саша. И, поймав озадаченный взгляд, соврала, — финансами, наверное.
— Ген, ну что ты докопался к человеку.
— Нет, я в смысле… Если квартиру снять… Есть хорошие варианты.
Сняла однушку на Ленинском проспекте. «Не усталую», — как выразился Гена. Приличная мебель, телевизор, домофон. Денег хватит где-то на полгода. Рядом остановка двадцатого трамвая, на линии — самарские красоты. Площадь Куйбышева, драмтеатр, цирк… В цирк сходить, что ли? Широкие лестницы спускаются к загипсованной в лёд туманной Волге. Старый город, улица Ленинградская, витрины, рестораны. Зайти в универмаг погреться? В трамвае жёсткие холодные сиденья. В белом ворсе замёрзших стёкол продышены окошки. Сто лет не ездила в трамваях. И книг не читала примерно столько же. Возле книжных развальчиков людно. Народ берёт Маринину, Чейза, Кинга, Тополя. Пистолеты, кровь на обложках… Нет, плохая идея. Своя жизнь как триллер. Просто лечиться толпой, новым городом, чужой обыкновенностью. Бродить до ломоты в ногах, вернуться и упасть. Избежать ещё одной бессонной ночи. Спалось ей худо всё равно. А если засыпала — мучили кошмары: подвал, бандиты, крысы…