Глазам ее предстало необычайное зрелище. Комната была заставлена самой разной мебелью — не совсем еще старой, очень старой и просто ветхой. Стульев и кресел хватило бы человек на двадцать. Все свободное пространство на стенах, комодах и шкафах украшали безделушки — треснутые, поломанные, склеенные. На стене висели часы с кукушкой, которые не шли. Рядом с часами — криво повешенная старая репродукция с ландсировского «Короля Глена», в поломанной рамке, под треснувшим стеклом. Рядом с репродукцией, тоже в рамке, расположились медали с лентами. Должно быть, все эти вещи старик добывал на свалке долгие годы. Кто-то выкинул за ненадобностью, а Финни хранит, холит и лелеет.
Мередит открыла буфет, думая найти там бренди, но увидела лишь стопку старых, рассыпающихся по страницам книг и журналов. Она вышла в кухню.
Несмотря на конец лета, в кухне было ужасно жарко, и неудивительно: старик, видимо, постоянно поддерживал огонь в древней дровяной плите. В общем, кухня оказалась своеобразная, грязно здесь не было, но на всем лежала печать неряшливости. На открытой полке стояли кастрюли с отбитой эмалью; судя по всему, хозяин добыл их на свалке, как и почти все свое имущество. Вдоль стен стояли мешки и ящики с картошкой; от них тянуло сырой землей. Настоящее картофелехранилище!
Мередит открутила кран, налила в стакан воды и вернулась в гостиную. К ее радости, Финни как будто немного оправился и даже порозовел.
Взяв из ее рук стакан, он осушил его и крякнул.
— Давайте я заварю вам чаю, — предложила Мередит. — А продукты разложу по местам.
Выйдя в натопленную кухню, она принялась разбирать немудреные покупки. На плите стоял мятый жестяной чайник, вода в нем оказалась горячей. Вот почему здесь так жарко! Дровяная плита служила Финни не только для приготовления пищи, но и в качестве водонагревателя и вообще источника тепла. Мередит открыла металлическую дверцу и подбросила в топку немного наломанных сучьев, лежащих рядом. Весело заполыхало пламя. Она выпрямилась и вытерла пот со лба. Не приходится удивляться тому, что в прежние времена кухарки часто падали в обморок и получали ожоги.
Тем временем чайник начал тихонько посвистывать. Осмотревшись, Мередит увидела начатую пачку чая, заварочный чайник и кружку. Молока она не нашла.
— Я молоко не пью, — хрипло пояснил Финни, когда она принесла ему черный чай. — Я ведь не младенец какой-нибудь… А сахару вы положили? — Он подозрительно уставился в кружку. — Люблю, когда много сахару. Сладкое — оно ведь сил прибавляет. Помню, как-то давно я слушал передачу по радио, так там один доктор прямо советовал есть побольше сахару.
— Да, я положила две ложки. Вам после потрясения будет полезно.
— Какое еще там потрясение! Это все новый водитель автобуса, — проворчал Финни.
Мередит осторожно, с опаской присела в старое кресло.
— Что он натворил?
— Спросите лучше, чего он не вытворял! Не хочет останавливаться там, где мне нужно! Прежний-то водитель хорошо меня знал и всегда высаживал в аккурат напротив дома. А теперь новый объявился. Совсем сопляк, никакого уважения к старшим! Просвистел дальше, и пришлось тащиться обратно со всеми покупками! Я ему: мол, высади здесь. А он: «Здесь нет остановочного пункта!» Я ему: «Да я ведь здесь всегда выхожу». А он все равно провез мимо. Очень вышло неудобно, вот как!
Финни хлебнул чаю. Он почти оправился и выглядел как обычно.
— Хорошо, что вы мимо проезжали. А вы точно не окружная медсестра?
Старик смерил ее оценивающим взглядом.
— Точно, мистер Финни. И не из совета тоже. Вы меня уже спрашивали.
— Верно, спрашивал. И формы на вас нет. Жаль! Тут ко мне присылали девчушку из полиции. Она вроде вас — рослая, что называется, в теле. Есть за что подержаться. И ноги такие крепкие. У нее и форма есть, и шляпка такая маленькая. Вам бы тоже пошла. Помню, в войну тут через дорогу стояла часть ПВО, вот где девчонок было много! Так и сновали туда-сюда. Шустрые, проворные, и все как одна в форме и пилотках. Просто бальзам для глаз. А сейчас все молодые девчонки хотят быть худыми и тощими. Вы не такая.
— Полицейские уже осмотрели карьер? — Мередит поняла, что старик сделал ей комплимент, но развивать эту тему не хотелось. Поэтому она решительно повернула разговор в другое русло. — Участок дороги по-прежнему обнесен лентой, и объявление висит…
Финни заволновался:
— Да, осмотрели, как же! И объявление после себя оставили. Вот спасибо-то! Значит, пока сюда нельзя сбрасывать мусор. А мне что прикажете делать? Как теперь жить?
— По-моему, у вас и так добра больше чем достаточно, — ответила Мередит, опасливо озирая заставленную комнату. — Больше ничего и не войдет!