– Особенно, если власти продолжат утверждать, что Беллингем действовал в одиночку.
Внимание виконта привлек шум останавливающейся на улице кареты. Еще даже не услышав стука в дверь и мелодичного голоса, обращавшегося к миссис Федерико, Себастьян почувствовал, что приехала Кэт.
Она вошла, неся с собою запах ночи и вновь собирающегося дождя. На актрисе было темно-фиолетовое платье, отделанное кремовой тесьмой, и накидка в тон. Изящное страусовое перо, ниспадающее с полей модной синей шляпки, легло на побледневшую щеку, когда Кэт замерла на пороге гибсоновской прихожей. Очевидно, она не ожидала застать здесь Себастьяна.
– Прошу прощения, – гостья смотрела исключительно на доктора, – вижу, вы заняты. Загляну попозже.
И собралась уходить, но тут хирург спохватился:
– Подождите. Вот только вынесу и сейчас же вернусь, – поднимая миску с окровавленной водой и грязные бинты, пообещал он и шустро поковылял за порог.
Глаза Кэт метнулись к повязке на руке Себастьяна.
– Слышала, ты был ранен.
– Просто царапина.
– Тебя могли убить.
– Но не убили же, – Девлин соскользнул с края стола, но не сделал даже шага в сторону собеседницы. Они, не отрывая взгляда, смотрели друг на друга через комнату.
– Часто приходишь навестить Гибсона? – поинтересовался виконт.
– Время от времени.
Оба замолчали.
На одно украденное мгновение он забылся, любуясь Кэт, таким родным, по-детски вздернутым носиком, чувственным изгибом губ. Себастьян мог поклясться, что воздух в комнате дрожал от мучительного понимания, кем они являлись друг для друга и кем больше никогда не могли быть.
– Мне пора, – сказал Кэт, но по-прежнему мешкала, не сводя с Себастьяна глаз.
И он с глухим отчаянием понял, что эта любовь и боль навсегда останется частью его души.
И ее тоже.
* * * * *
Позже тем же вечером мисс Джарвис получила вежливое послание от лорда Девлина, в котором кратко описывались события дня и обстоятельства, касающиеся резни в приюте Магдалины. Виконт упоминал о ссоре Рейчел и Тристана Рамзи, но без сведений, полученных от леди Сьюэлл, причины последующего побега девушки из отчего дома по-прежнему оставались бы не ясными. Геро не сомневалась, что Себастьян осведомлен об отвратительной тайне лорда Фэйрчайлда, и была раздосадована намерением виконта оградить ее, утаивая сведения.
Подержав хрустящий белый лист бумаги на какой-то миг дольше, чем следовало, она решительно бросила письмо в огонь библиотечного камина.
Геро все еще оставалась в библиотеке, свернувшись калачиком в одном из кресел у камелька и погрузившись в созерцание танцующих языков пламени, когда почувствовала на себе взгляд отца. Подняв глаза, она увидела стоявшего на пороге и наблюдавшего за ней барона.
– Никаких книг? – поинтересовался Джарвис. Губы улыбались, но за прищуренными веками угадывалось беспокойство.
Геро поежилась под пристальным взглядом, словно отец мог определить опасное направление мыслей дочери по одному ее виду. Чтобы предотвратить расспросы, она заговорила первой:
– Я слышала, Патрик Сомервилль мертв. Это вы распорядились?
– Нет. Разумеется, я намеревался, но поганец меня опередил. Хинин в сочетании с мышьяком оказался смертоносным лекарством.
– Самоубийство?
– Вероятно. Хотя ради его заслуженного отца дело представят как несчастный случай.
Геро вновь приклонилась к мягкому изголовью.
– Столько смертей, – негромко сказала она. – Вы уже решили, кого поставить на место Персиваля?
– Когда я уходил, Принни и остальные как раз спорили, кому предложить пост премьера – Каннингу или Каслри, – фыркнул Джарвис. – Бесполезное занятие, поскольку ни тот, ни другой не согласится. Это ужасно – остаться без премьера в такое время, когда с одной стороны Бонапарт, а с другой – американцы. Может, Персиваль и был бесполезным идиотом, но все же лучше, чем пустое место.
– Интересно, повлекут ли сегодняшние события какие-то последствия? – с деланной небрежностью спросила Геро. – Например, убийство Девлином полковника?
– Вряд ли. Эпсон-Смит напал первым. Разумеется, пойдут слухи. Но о Девлине и так постоянно судачат. Со временем все уляжется, – барон смерил дочь таким долгим взглядом, что той потребовалось все самообладание, чтобы не отвести глаза. – Он упомянул, что на твою жизнь покушались трижды. Мне известны только два случая.
Враги лорда Джарвиса создали ему репутацию настолько всеведущего, что Геро опасалась, как бы отец каким-то образом не узнал о тех злополучных часах заточения в подземелье старого Сомерсет-хауса. Каким облегчением было убедиться в его неведении. Возможно, со временем ей самой удастся постепенно забыть о том, что произошло.