Может, эта же фотография будет, перетянутая
черной ленточкой, стоять на моих поминках. И на памятнике на краю кладбища. Стоп. Стоп. Эти мысли вновь заставляют меня поежиться. Нужно постоянно думать о чем-то хорошем, чтобы
отвлекаться от мрачных мыслей. Но это так сложно…
Может, этот урод, который меня похитил, требует у моих родных выкупа? Но у меня ведь ничего нет. Мои родители - не богачи, кроме квартиры и старой ржавой машины, у них нет ничего. Марку я фактически – никто, но думаю, что он мог бы помочь собрать нужную сумму. А, может, и нет. Мне уже не узнать об этом.
Зачем я похитителю? Никаких тайных сведений не знаю -
работаю в ресторане, а не в секретном научном институте. Может, он будет
надо мной издеваться и поочередно отрезать мне части тела? Сначала уши, потом пальцы? Проводить медицинские опыты? Насиловать? А может быть, я его знаю? Но голос… Его голос мне не знаком. И он не носит маску – не боится быть узнанным.
По-прежнему ничего не ясно.
Мне нужно выжить, потому что помощь уже может быть близко. Я закрываю глаза и представляю, как
дверь выламывают, как забегают люди, светят на меня фонариком. Вот, уже сейчас я их услышу. Совсем скоро. Еще чуть-чуть. Нужно только дождаться...
Но будет ли Митя меня искать? Кто, вообще, будет? Неожиданно память начинает ко мне возвращаться: яркими вспышками
приходят воспоминания того злосчастного последнего дня... Бедный Митя! Наплевала ему в душу, наговорила ужасных слов, накричала. Картинки в моей голове сменяются одна другой: вот я хлопаю дверью, быстро сбегаю по лесенкам, сажусь в машину. Что же дальше? Вспоминай. Вспоминай! И картинки приходят снова.
Дождь. Сильный дождь льет как из ведра. Тяжелые капли прошивают холодными пулями мою одежду насквозь. Прячусь в машину и слушаю его настойчивый стук по крыше, тереблю в руках ключи, вставляю их в зажигание. На улице темно. Мотор рычит, автомобиль с визгом срывается с места. Куда я так быстро еду? Видимо, куда глаза глядят, потому что дороги почти не разбираю.
Останавливаюсь на заправке, захожу внутрь павильона, достаю кошелек и покупаю бутылку спиртного. Зажимаю ее подмышкой, направляюсь к выходу и вдруг сталкиваюсь в дверях
с каким-то колхозником. Тот чуть не сбивает меня с ног.
- Смотри, куда прешь! – Поднимаю выпавшие из рук ключи.
Тихо матерясь, провожаю раздраженным взглядом его удаляющуюся к прилавку спину. Все. Дальше провал. Думай, Ева, думай!
Бегу к машине, сажусь и еду. Видимость плохая, почти нулевая. Дворники работают на предельной скорости, но от этого не становится легче – ничего не видно.
Мокрая одежда липнет к телу, по лицу
градом катятся слезы, всхлипываю отчаянно громко – стесняться некого, я в салоне одна. Завожу автомобиль и еду. Куда? В каком направлении? Ну же! Ну! Пытаюсь хотя бы что-то разглядеть, но фары бессильны перед плотно стоящей перед глазами темной полуночной пеленой и идущим стеной дождем. Понимаю, что нужно остановиться, но еду дальше.
Где я? Какая-то сельская местность, поля, луга, леса. Довольно далеко от города. О боже... Отхлебываю из бутылки, прямо из горла... Снова и снова. Включаю музыку на всю громкость... Пою! Пою и реву. Похоже, у меня истерика.
Вдруг слепит глаза. Что это? Хм. Какой-то козел
пристроился сзади на своей помойке, едет и светит фарами. Я возмущаюсь, мигаю аварийкой и сигналю. Открываю окно и ору ему, чтобы перестал светить мне в задницу. Но он даже днем ничего бы не услышал. На что надеюсь? Господи, да мне же просто хочется умереть. Напрягаю память: шок и жуткий стыд за свое поведение мешают думать.
Давай. Давай, вспоминай! Еще раз: кто-то едет сзади. Судя
по всему, на легковом автомобиле. Я кричу, ругаюсь. Жму педаль газа, немного отрываюсь. Зачем? Фактически лечу на бешеной скорости в никуда.
Нет! Нет! Сама себе не верю: мою машину уже кидает по дороге. Вспоминаю
свой крик. Визг шин. Мокрыми пальцами хватаюсь за руль, пытаюсь вырулить, ударяюсь головой. Машину сносит в кювет, она во что-то с силой ударяется.
Бах! Гулкий хлопок, и прямо мне в лицо впечатывается подушка безопасности. Все происходит за какие-то считанные секунды. У меня шок. Нахожу в себе силы, открываю дверь и выползаю наружу. Темнота. Дождь. Сырость травы. Отталкиваюсь от нее ладонями, встаю и,
запинаясь, плетусь к дороге. Вдали показываются огни. Оборачиваюсь: мою машину хорошо видно, горят габаритные огни. Встаю у края асфальтового покрытия и жду.