Сначала они атаковали по всему фронту, но когда из-за деревьев начали стрелять противотанковые пушки, развернулись и быстро вышли из зоны действенного огня.
Вскоре артиллерия противника открывает огонь по засеченным наблюдателями противотанковым пушкам.
— Неужели сидят на месте, а? — волнуется у стереотрубы Каллимуллин. — Надо было сразу сменить позицию.
— Не дураки, сменили, конечно, — успокаивает его Лепешев, а сам думает, что если артиллеристы не перетащили в паузу свои «сорокапятки» на запасные точки, то им уже не стрелять — артиллерийская инструментальная разведка у немцев поставлена неплохо.
Расчеты противотанковых пушек дело свое знают. Они успели сменить позиции. Однако это не может спасти положение. Танки вдруг стремительно мчатся к левому флангу. Строятся там уступом и вдоль берега реки, на максимальной скорости, ведя на ходу интенсивный огонь, устремляются к садам. Их натиску противостоит лишь одна левофланговая пушка. Противотанковые орудия, расположенные в центре и на правом фланге оборонительного рубежа, помочь своим товарищам не могут — за пологими холмиками танки им не видны.
Используя неровность местности, защищенные от флангового огня, все четырнадцать танков нацеливаются на один узкий участок. По тому же левому флангу беглым огнем бьют и орудия, и минометы. По мере приближения танков к садам черная стена взрывов смещается в центр, а потом на правый фланг.
В блиндаж к Лепешеву врывается старший лейтенант-танкист, командир закопанного КВ.
— Д-давай откроем огонь, лейтенант! — отрывисто кричит он и нервно мнет в руках шлем.
— Сколько у тебя бронебойных снарядов? — стараясь говорить спокойно, спрашивает Лепешев, не отрывая глаз от бинокля.
— Од-диннадцать…
— Вот видишь… Ничем ты им сейчас помочь не можешь. Поздно. Смотри.
Танкист втискивается между Лепешевым и Каллимуллиным, смотрит в амбразуру. Два танка стоят у реки. Один горит, у другого перебита гусеница. Остальные двенадцать уже ревут между деревьями.
— Т-так ведь п-перемнут они там наших! — с отчаянием рычит танкист. — Как п-пить дать, п-передавят!
— Не передавят, — глухо откликается Лепешев. — Ты лучше проследи, чтобы твои орлы понадежнее прикрыли башню.
— А-а… Д-давно прикрыли! — плачуще огрызается танкист. — Ведь п-перемнут, с-сволочи!
Разговор бестолков и совершенно неуместен. Еще когда Лепешев валялся на лежанке, к нему приходили полковник-артиллерист и этот самый старший лейтенант. Обсудили детали предстоящего боя и единогласно пришли к выводу, что танк будет последним резервом защитников мыса, что вновь вступит в бой он лишь тогда, когда немцы преодолеют заминированные улицы. Тогда старший лейтенант со всем согласился, как согласился с тем, что временным его начальником станет командир званием ниже — лейтенант Лепешев.
Генерал-майор Федотов одобрил принятое решение и лично говорил по телефону как с Лепешевым, так и с танкистом.
— Танк использовать лишь в самый критический момент! — сказал он.
И, несмотря на это, старший лейтенант прибежал сейчас сюда и просит согласия Лепешева открыть огонь по прорвавшимся в сады танкам. А что это даст?
Вслед за танками врывается в сады неприятельская пехота. Теперь спасение защитников первой линии обороны зависит от того, как скоро они сумеют отступить на правый фланг и берегом реки уйти к своим. Все вроде бы ясно.
— Хоть п-парочкой их угостить! — рычит танкист. — Хотя бы п-парочкой!
— Ничего ты не сделаешь двумя снарядами, — цедит сквозь зубы Лепешев. — И вообще… — Ему хочется обругать не в меру нервного танкиста, но он только отплевывается и приказывает чернобровому телефонисту; — Сергеев, свяжитесь с фланговыми пулеметными точками. Что они видят?
Артиллерийский и минометный огонь неожиданно прекращается. Немецкая машина взаимодействия срабатывает точно. Гитлеровцы боятся нанести урон своим. Лепешева бесит эта точность. Окаменели крупные мышцы стиснутого рта. Лейтенант глядит в амбразуру и не знает, что предпринять. Из сада доносится пулеметная, винтовочная и автоматная стрельба. Звонко ухают танковые пушки.
— Слева пробежали к своим пять человек, — докладывает телефонист. — Справа еще никого нет. Лишь пронесли несколько раненых.
— Так! — Лепешев смотрит, как танки подминают яблони, как мелькают за деревьями мундиры немецких солдат, и соображает, чем может помочь своим.
Из развалин по гитлеровцам открывают огонь пулеметчики и бронебойщики. Один из танков загорается. Над садами вырастает столб сажистого дыма. Гитлеровцы открывают ответный огонь. Из-за деревьев выползают на дорогу три танка и, ведя пушечно-пулеметный огонь, устремляются к промежуточной позиции. За ними бегут автоматчики.