Правда, Купревич на днях обронил вскользь, что Селивестров когда-то действительно был известным гидрогеологом, так что из того? «Когда-то» — ничего не значит. Такому здоровенному битюгу в теперешние времена место не в тылу, а на войне.
Селивестров покидает заводоуправление химкомбината, когда улицы притихшей Песчанки прочно укутаны волглой весенней темнотой. Рядом, старчески шаркая подошвами, идет Купревич. Майора так и подмывает расспросить о неприятностях, которые сделали его столь молчаливым, но начинать первому разговор не хочется, и он тоже отмалчивается. Так, не проронив ни слова, подходят к стоянке машин. Пожимают друг другу руки. Только сейчас Купревич вдруг подает голос. Спрашивает неожиданно:
— Петр Христофорович, вам скоро сорок?
— Да. А что? — удивляется Селивестров.
— Почему вы до сих пор не женаты?
— Я? Гм… Право, не знаю… А что?
— Так… Почему-то подумалось…
— У вас что-нибудь случилось? — догадывается Селивестров.
— Да нет… Ничего. Я так… — бормочет Купревич и распахивает дверку «эмки». — До свидания, Петр Христофорович. Я к вам на днях заеду.
— Милости прошу! — откликается Селивестров, втискиваясь под брезентовый тент низкого «виллиса». Ему нехорошо, он ясно различил в глухом голосе поникшего Купревича нотки безысходного горя.
Шофер включает фары и с места дает полный газ.
Мало утешительного ожидает Селивестрова и дома. Только что приехавший из Зауральска Бурлацкий зол и голоден. Он передает майору пачку бланков с химанализами воды, отобранной из колодцев, и с жадностью набрасывается на остывший ужин.
— Та-ак… Анализы — один дряннее другого, — констатирует Селивестров, быстро просмотрев бланки. — Черт возьми, никакого просвета не видно. А надо что-то решать!
— Да, надо, — соглашается Бурлацкий.
— Ну, а у тебя как дела?
— Тоже просвета не видно! — Бурлацкий сердито втыкает ложку в загустевшую холодную кашу. — Произвели эксгумацию. Студеница действительно скончался от сердечного приступа. Был выпивши. Это установлено точно.
— Насчет второго что-нибудь прояснилось?
— Нет. Загадочная фигура. Еще раз заезжал в трест и к Марфе Ниловне. Результат тот же. Этакий непримечательный тип в черном полушубке.
— Что, и Марфа Ниловна ничего особенного не приметила?
— Нет. Говорит, что приходил как-то раз со Студеницей незнакомый человек в черном полушубке. Посидели и ушли.
— Что же они делали? Просто сидели?
— По ее образному выражению: «Выхлестали бутылку чего-то спиртного и отправились на вокзал», — усмехается Бурлацкий. — Это было в ноябре.
— На вокзал? — Селивестров вскакивает с койки. — Значит, не исключено, что этот, второй, уже числился в штате отряда! Не исключено, что они поехали вместе!
— Не исключено, — соглашается Бурлацкий, отправляя в рот большой ком каши.
Селивестров возбужденно расхаживает по комнате, привычно трет кулаком переносицу. Останавливается.
— Послушай… Зачем ему брать обязательно кого-то из инженерно-технических работников? А если Студеница просто-напросто пригласил кого-нибудь из рабочих, из буровиков, у которого грамотешки побольше, почерк получше?..
Бурлацкий отставляет котелок в сторону, с интересом смотрит на майора.
— Пожалуй, это мысль! Надо поднять все приказы по формированию Песчанского отряда.
— И побеседовать с буровиками, — добавляет Селивестров. — Собрать что-то вроде собрания бывших сотрудников отряда и выяснить все подробности личной жизни и смерти Студеницы. Он же жил и работал у них на глазах. Они знают о нем в сто раз больше, нежели достопочтенная сестрица…
Несмотря на усталость, Селивестров долго не может заснуть. Он ворочается под одеялом, то и дело закуривает. У противоположной стены тихо посапывает Бурлацкий. Он уснул, едва голова коснулась подушки, и сразу превратился из старшего лейтенанта-чекиста в круглолицего, белобрысого мальчишку, избившего за день ноги на футбольном поле. Таким, по крайней мере, спящий Бурлацкий всегда кажется Селивестрову. Младших братьев у майора не было, своих детей — тоже, потому воображение у него скудное, все представления о мальчишках неизменно ассоциируются с кожаным мячом, а о девочках — с куклами.
Селивестрову вспоминается вопрос Купревича. Странный вопрос. Попробуй объяснить, почему ты до сих пор не женат… Некогда было. Работал, ездил, кочевал с места на место. После одного месторождения, сданного промышленности, на очередь, как правило, выплывало еще несколько… Торопили в управлении, торопили из Москвы, наступали на горло представители заинтересованных отраслей промышленности. Развивающееся народное хозяйство страны испытывало острейшую нужду во всех видах минерального сырья. А вот поторопить Селивестрова с женитьбой никто не догадался…