Иначе она поступить не могла. Этот букетик был единственным материальным свидетельством того, что существовало между нею и комбатом. И не вина Людочки с Савушкиным, что самое сокровенное, светлое и чистое пришло к ним в пору, когда говорить об этом друг другу не всегда уместно и обязательно. Шла война, и с каждым из них в любой момент могло случиться что угодно. На войне любовь обязана быть терпеливой и мужественной.
Потому Людочка не обижалась на Савушкина, понимала его, в душе переживала и горевала вместе с ним, втайне жалела майора, когда дела шли не так, как того хотелось.
Сейчас, проводив взглядом ушедшего комбата, Людочка затаенно вздохнула, подумала с грустной нежностью: «Устал. Не брит. Голоден… Достается ему!» И, медленно вращая верньер радиоприемника, вслушиваясь тренированным слухом в хрипы наушников, стала думать о себе, о Савушкине, о том дне, когда он найдет возможным заговорить с ней о личном.
Пальцы меж тем заученными движениями вращали верньер. Что-то мелькнуло. Чуть-чуть назад. Опять мелькнуло. А ну поточнее!
И вдруг:
«Ти-ти-ти-та… Ти-ти-ти-та… Ти-ти-ти-та…» — Слабо. Еле слышно.
Людочка увеличила громкость до максимальной. Все это автоматически, машинально.
Чуть погромче — опять настройка.
Насторожилась. Посторонние мысли вон.
— Ти-ти-ти-та… КНК-1… КНК-1… КНК-1… Я — ПРТВ… Я — ПРТВ… Как меня слышите?
Пододвинула запасные наушники к Капралову, включила динамик.
В комнате все замерло. Тишина. Радисты окаменели на своих стульях, напряженно вслушиваясь. А из динамика неслось чуть слышно:
— Ти-ти-ти-та… Ти-ти-ти-та… КНК-1… КНК-1… КНК-1… Я — ПРТВ… Я — ПРТВ… Как меня слышите?
Капралов прижмурил желтые глаза, склонил голову набок. И вдруг сами собой расползлись толстые добряцкие губы в восхищенной, будто родственника встретил, улыбке.
— Да, это же наш пропавший медведушко… Он! Молодец, девушка! — И свойски хлопнул здоровенной ручищей по покатому плечу Людочки.
Людочка охнула, весело покривилась и не обиделась.
Бабушкин схватился за телефонную трубку, потом бросил ее и, забыв о кнопке сигнализации, кинулся к двери.
Есть! Нашелся!
Майор Савушкин отдал по внутреннему телефону все необходимые распоряжения и собрался наконец-таки пойти побриться. В кабинете возле стола топтался верный, преданный Чалов и по-стариковски ворчал:
— Негоже так, товарищ майор. Третьи сутки дома не показываетесь. Непорядок. Я боле еду сюда не понесу. Извольте по-человечески поесть. Да и в порядочек себя привести не мешает. Я баню второй день топлю…
Савушкин и сам знал, что непорядок, что надо идти, но что-то мешало ему вот так просто, как предлагал ординарец, встать и уйти отсюда. Или надежда, или забота, а скорее — и то и другое.
— А курочка ваша целехонька. На морозе. Сходите пообедать. Негоже так, товарищ майор. Работа не волк — в лес не убежит.
— Волк, Матвеич. Волк! — возразил Савушкин. — Может убежать. Особливо в нашем деле…
— А я не согласный! Хоть на губу сажайте, а сюда еду не понесу!
В дверь постучали. Стук частый, не по-обычному громкий.
«По коням! Неужели?»
Сам собой хрустнул, развалился напополам зажатый в пальцах карандаш. Савушкин вскочил на ноги. Все это в одно мгновение.
— Войдите!
Всегда невозмутимый, неторопливый Разумов на этот раз вкатился праздничным колобком. Забыв о субординации, выпалил:
— Есть, Владимир Григорьевич! Вылезли! Нашелся «зоопарк»!
— Ага! — Савушкин вымахнул из-за стола, вслед за капитаном выбежал из кабинета.
— Да что же это такое? — взвыл Чалов, огорченно хлопнув себя по ляжкам. — Товарищ майор… — И пожаловался захлопнутой двери: — Господи, что за служба!
В левом секторе людно, но тихо. Помимо радистов, Савушкина и Разумова у двери топчется младший лейтенант Табарский.
Савушкин будто заснул. Прикрыв глаза, вслушивается в еле слышные: «Я — ПРТВ… Я — ПРТВ…»
— Далеко забрались. Слышимость почти нулевая, — с досадой шепчет у своего приемника Котлярчук.
— Ерунда. — Савушкин «просыпается». — Передатчик работает в экономичном режиме. Переключен на двадцать пять процентов мощности. Умышленно переключен. Они рядом.
Разумов кивает. Капралов многозначительно крякает.
— К делу! — отрывисто произносит Савушкин. — Табарский! Распорядитесь, чтобы линейная служба и коммутатор были начеку. Вызвать на все объекты техников. Мало ли что…
Младший лейтенант исчезает за дверью.
— Ну… — Это уже к Разумову. — Давайте команды, товарищ капитан.