На следующий день Алан, согласно предписанию, уже лежал на медицинском столе. Его организм сочли находящимся в довольно хорошем состоянии. Для изъятия годились все органы, оценили их довольно высоко, но этой суммы не хватало, чтобы покрыть их же аренду за предыдущие годы. Можно, конечно, было бы продать их на чёрном рынке, о чём врач, проводящий опись, недвусмысленно намекнул. Там бы дали раза в полтора дороже, но зачем это теперь Алану? Жизнь он всё равно терял, что в одном, что в другом случае, так какая разница, сколько ему за неё заплатят при смерти?
Он вернулся домой. Изъятие было назначено на завтра., По-привычке Алан включил телевизор. Оттуда на него смотрели сплошь счастливые, невероятно красивые лица. Их глянцевые улыбки блестели, глаза искрились здоровьем, кожа сияла такой невероятной безупречностью, что казалось, все эти люди никогда не были детьми, равно как никогда и не станут стариками. Они законсервированы в своей цветущей, неугасающей самой лучшей поре, но Алан хорошо знал, что стоит за этим отсутствием морщин, за этими белоснежными зубами. Они давно продали душу тому, кто рано или поздно предаст и их самих. Для Алана эти люди с экрана были кумирами. Он брал с них пример, стремился походить на них, желал такой же внешности, такой же притягательной обеспеченной жизни. Он хотел такие же, как у них квартиры, машины, одежды, пищу, гаджеты. Он хотел стать ими и вот теперь вынужден стать расходным материалом. Горькая грусть накатила на Алана. В этот последний свой вечер ему сложно было признаться себе самому, что он всю свою жизнь потратил на то, чтобы просто быть на кого-то похожим, на кого-то другого, кто так притягателен. То, что Алан делал каждый день, весь полученный после чисток абортивный материал шёл на то, чтобы эти люди на экране всегда оставались молодыми, а все прочие подражали им, и платили за это, и платили… А ведь то, что выскабливали аппараты Алана из женщин, было не просто содержащим стволовые клетки тканями. Это были жизни, новые жизни тех, кто мог бы родиться. Алан всегда знал это, но не хотел об этом думать, боялся себе в этом признаться. Сколько же он сделал чисток?.. Десятки или сотни тысяч? И вот теперь он сам вынужден стать таким же вспомогательным материалом для других. Эти счастливые, бодрые, вечно молодые люди, смотрящие на него с экрана, уже ждут того, что завтра безвозвратно изымут из Алана.
Ну уж нет! Алан вскочил и направился к домашней аптечке. Нет, им, этим благополучным лживым вечно юным идолам не достанется то, что пока ещё принадлежит ему, Алану. Алан знал, что любое лекарство в больших количествах — яд, поэтому глотал подряд таблетку за таблеткой. Он был полон решимости ещё до завтрашнего изъятия погубить то, что хотят отнять у него люди. Ни одна частичка его здорового, сохранившегося его стараниями молодым тела не достанется кому-то другому.
Сознание Алана отключалось под гул смеха шедшей в это время очередной телевизионной юмористической программы…
2017
Розовый мир
Аманда выпорхнула на улицу. Пробежав вприпрыжку три ступеньки, ступила на дорожку, услышала, как позади неё тихонько затворилась дверь.
День был чудесен. Ласковое солнышко, улыбнувшись, заняло своё утреннее место справа от Аманды и своими маленькими ручками разгоняло сейчас вокруг себя забавные пушистые тучки; крохотные разноцветные нотки заплясали в воздухе в такт звучащей в динамиках Аманды музыки.
Город сегодня окрасился в потрясающий розовый цвет. Ультра-розовыми стали вывески, подсветились цветом розовой гвоздики витрины, а разметка улиц и дорог приобрела жизнерадостный цвет фуксии. Сама Аманда в платье цвета Барби шла по этим весёлым цветным улицам наблюдая, как то тут, то там возникают из земли, из стен домов её любимый забавные круглики и автобусы оттенка «pink», проезжая, подмигивают ей и машут своими потешными ручками.
— Ты уже вышла? — спрашивал её голос в наушнике.
— Я иду по замечательной пурпурной улице, — весело ответила Аманда.
— Видишь где-нибудь киоск с едой? — спрашивал её голос в динамике.
— Нет, пожалуйста! Я не хочу сегодня рассматривать еду, её я уже видела, — топнула ножкой Аманда, и подол её платья забавно покачнулся от этого совсем ещё детского движения.
— Ну хорошо, не будем сегодня смотреть на еду, — согласился голос в динамике. — Тогда расскажи, что вокруг тебя?
— Я иду к остановке транспорта, впереди слева от меня продавцы цветов, подарков и журналов.
— Подожди, сейчас подключусь к твоим линзам. А, вот, вижу. Иди прямо туда, где продают журналы. Это будет интересно! Ты готова?
— Да, снимать?