Джейлин решила добраться до столицы, найти герцога и уговорить его посодействовать тому, чтобы она сама смогла распоряжаться своим наследством. Заодно и пожаловаться на вредную новую тётушку. Она тянула время потому, что от служанок узнала, что в соседний городок приезжает через пару дней труппа Ормута и путь эта труппа держит именно в столицу, на ежегодную ярмарку.
От тех же служанок Джейлин узнала где актеры обычно останавливаются и, собрав все свои сбережения и некоторые вещи, включая подарки герцога и портрет матери, вздохнув, положила прощальное письмо на столик в прихожей и нырнула в темноту улицы. Джейлин не боялась, что за ней будет погоня.
Официально Аделон Брон ей никто, помолвка-то ведь так и не состоялась. Поэтому, даже, если он её и догонит, то она уж постарается выставить его в смешном свете. Но, зная острый язычок Джейлин ещё с самого детства, скорее всего это надутое ничтожество поостережется и не станет подставлять свою драгоценную репутацию. По той же причине, не станут никому говорить, что Джейлин сбежала, Калара и Глоуст. Скорее всего скажут всем, что она поехала навестить двоюродных сестёр, например. Хотя дядюшка, несомненно, станет переживать за племянницу и постарается отправится за ней следом, но… Но, у Калары, вернее у её округлившегося живота в последние шесть месяцев был такой веский аргумент, что дядюшка вряд ли станет так уж сильно за беспокоится за родственницу.
Джейлин смотрела на костер. Огонь весело играл языками пламени, отливая многообразными оттенками рыжего. Она готовилась к разговору с Ормутом. Слова, которые должны убедить его в том, что она, Джейлин, пригодна для того, чтобы выступать в его труппе, уже были ею ей подобраны. Она хотела сказать Ормуту, что негоже отказывать в возможности заработать на кусок хлеба бедной сироте и что она обольётся горькими слезами если он ей не поможет… ну и так далее и тому подобное. Джейлин уже по опыту давно знала, что лучше всего давить на жалость, а дальше как получится.
Но, когда дверь гостиного дома открылась и во двор вышел суровый Ормут с недовольным выражением лица, все заготовленные фразы куда-то улетели из её, внезапно ставшей пустой, головы. Ормут, держа в руке огромную кружку пива, обратился к Джейлин:
- Ну, и что ты умеешь?
- Петь.
- И всё?
- Не знаю… Танцую не очень хорошо. Да, наверное, петь только и умею…
- Что ж, спой.
Джейлин облегченно вздохнула, когда перед ней стала понятная и для неё простая задача. Петь она любила и умела и прекрасно знала о своём влиянии над слушателями, которые, едва заслышав её прозрачный и сильный голос, неминуемо попадали под его волшебную власть. Вот и сейчас все случилось как всегда. Когда она закончила петь свою прелестную песенку, на мгновение воцарилась восхищенная тишина, а потом послышались восторженные охи кухарок и одобрительные возгласы конюхов и других людей, оказавшихся в тот момент во дворе гостиного двора с обычным названием «Дорожный приют».
- Недурно…-медленно протянул, прихлебывая пиво, Ормут.- Очень даже недурно. Что ж, в моей труппе ты можешь выступать. Но, запомни, все доходы от выступлений- мне! От меня же тебе, как и другим артистам -кормежка, ночлег, а в конце месяца- десть коллисов. Согласна?
- Да, господин Ормут.
- Вот и хорошо. Подойди к Эрлине, она тебе расскажет и покажет что к чему.
Эрлиной оказалась немолодая, но очень красивая женщина с таким же рыжими волосами, как и тот огонь, которым недавно любовалась Джейлин.
- Деточка,- улыбаясь, сказала Эрлина,- добро пожаловать в наш сумасшедший дом. Надеюсь, ты не сбежишь от нас, в первый же месяц и мы все неплохо сработаемся.
Джейлин, как смогла, в ответ изобразила робкую улыбку и как всегда, не уставая удивляться, отметила про себя, что её притворной скромности верят безоговорочно. Поверила и Эрлина. Она тут же по-матерински взяла её под свою опеку и принялась со знанием дела вводить в жизнь труппы Ормута.
Повозку трясло нещадно! В добротных и удобных каретах дяди никогда не было такой тряски! Да и не так часто в свои 19 лет она куда-то ездила. Бедную Джейлин мутило от постоянных встряхиваний и колыханий, которые неизбежно возникали при встрече колес разболтанного транспорта с ухабами и ямами старой дороги, по которой медленно и уныло плелся их фургон. Тартиль, молодой и смешливый парень, один из артистов труппы дядюшки Ормута, все не уставал подкалывать новенькую и из его улыбчивого, губастого рта то и дело сыпались остроты в адрес несчастной жертвы морской болезни: