— Неправда, — закричала она. — Вы же слышали, что сказал его светлость…
— Гвен, научись смотреть правде в глаза. Родители тебя бы просто так не покинули. По крайней мере, хотя бы попрощались.
Я легла на диван и, попробовав «нырнуть» в собственное подсознание, встретилась с девочкой. Она по прежнему была в образе 7-летнего ребенка.
— Девочка, — я обняла ее за плечи, — к сожалению это правда. Но мы теперь вдвоем и мы все выдержим. Вот ты хотела рисовать. А почему не рисуешь?
Я огляделась вокруг. Зеленый туман был повсюду. Но вспомнив, как я, представив свои руки, увидела их, увидела свой новый искусный маникюр и кольцо, попыталась воссоздать мольберт и кисти, карандаши и бумагу. Вообщем, все принадлежности художника, какие могла вспомнить зрительно. Потом провела краткий ликбез, рассказав о Клоде Моне и, опять-таки, представив зрительно его картины, которые помнила до мельчайших деталей — «Тополя», «Осенняя река», «Садовая дорожка» и некоторые другие, ведь это был любимый художник Дениса. Огромные фолианты с репродукциями картин всегда лежали на видном месте дома и в офисе. Супруг любил, разглядывая чудесные изображения природы, думать о делах. Самые удачные решения приходили в его голову, когда он рассматривал Моне, Айвазовского, Куинджи.
Гвен восторгалась, глаза ее загорелись, она забыла обо всем вокруг и начала рисовать.
Когда я очнулась, возле меня тихо на стуле сидела Карлитта.
— Барышня отдохнули? Значит, будем обедать! Его светлость уехали по делам вместе с бароном Ворджаком, а обедать в одной комнате с этими невоспитанными проходимцами порядочной девушке нельзя. — Она жалостливо погладила меня по голове и продолжила:
— Я их подлую мужскую натуру знаю. Я только этим де Шаверни посмотрела в их бесстыжие глаза, все поняла. Они же вас на ходу раздевали.
Я не стала перечить этой доброй женщине, а с удовольствием отобедала в своих покоях. Герцог вернулся уже перед ужином и навестил меня.
Прежде всего его интересовало мое состояние здоровья. А на ответ — «Все хорошо», немного замявшись, начал говорить, что в жизни многое надо принимать стойко, а родители не вечны. Перебив его, я ответила, что знаю, что родители погибли. Они бы никогда не оставили меня саму, тем более не поговорив и не попрощавшись. Но отец давно готовил меня к тому, что придется расстаться. Он приучил меня к этой мысли. Потом честно ответила, что знаю что такое магия, но никогда ею не занималась. Герцог, произведя какие-то манипуляции, удивленно уставился на меня. Судя по виду, он ни как не мог поверить, что кто-то, обладая большими возможностями, мог отказаться от изучения и освоения магии, тем более запретить это своему ребенку. Но, очевидно, оставив на потом выяснение этого вопроса, задал следующий — «Желаю ли я освоить магию под его руководством?». Я же, целый день ждавшая этого разговора и предложения, с радостью согласилась. Завтра, с утра де Баргартен пообещал освободить мой медальон от функции ограничителя, и тогда же предоставит мне график занятий.
Как то незаметно разговор перешел на братьев де Шаверни. Очень мило улыбнувшись, герцог заметил, что мне удалось убедить братьев в своей «невинной, бесхитростной целомудренности» и полном неведении о многих вещах, которые девицы, окружавшие их ранее, знали с детства.
— Вскоре вам предстоит осада и соблазнение. Справитесь ли вы сами? — Да, я и не сомневалась, что его светлость меня раскусил. Это было ясно по тому, что он не мешал братьям, «распушив хвосты», старательно меня смущать. Только мило молчал, сдерживая улыбку.
— Не надо. Я сама. Вы же видели, как в них сыграло чувство собственного превосходства после моих нескольких бесхитростных фраз. Будем считать, что у меня есть противоядие против их мужской привлекательности и нахрапистого поведения.
— Меня король предупредил, что эти субъекты «перепортили весь цветник столицы», как он выразился. И попросил изолировать вас от их влияния. Но теперь мне кажется, что мы с вами дадим прекрасный урок этим невеждам. А они в свою очередь помогут мне обучить вас магии. В этом они тоже преуспели, на удивление.
Мы еще поболтали с его сиятельством о предстоящих занятиях и распорядке дня и он, попрощавшись, заметил, что сегодня мне лучше поужинать у себя и по-раньше лечь спать. Процедура возврата к полному владению магическими потоками трудоемкая и немного болезненная. Я последовала его советам.
Уже засыпая, я подумала, что совершенно расслабилась. В том мире в обязательном порядке утром была пробежка вокруг дома, потом час занятий на тренажерах. А это тело такое стройное и прекрасное не может похвастаться ни силой, ни прессом, только молодостью. Поднимаясь быстро по крутым ступеням с первого этажа на второй, я устала и запыхалась, чувствовалось, что прежняя владелица любила сидяче-лежачий способ жизни. Неужели владение магией означает пренебрежение к культуре тела? Да нет, вроде бы и герцог, и двое де Шаверни, судя по их фигурам, достаточно физически развиты, бархатные костюмы хорошо облегали тренированные тела. Значит мне надо срочно заняться спортом. А в чем я буду бегать? Представив себя на утренней разминке в длинном парчовом платье со шлейфом, чуть не сорвалась на гомерический хохот. Нужна одежда! Не может быть чтобы здесь никто не шил. Неужели они все одеваются с помощью магии? Значит моя первая задача завтра утром выяснить у Карлитты кто бы смог перешить мне те платья в шкафу, бархатные естественно. Вижу этот материал здесь достаточно моден.