— Сторожить!
Пес трехцветного окраса и непонятной породы поднял квадратную голову, лежащую на лапах и облизнулся.
— Тир, никого не кусать и не лаять, понял?
Пес тяжело вздохнул, положив снова голову на лапы, и закрыл один глаз. Другим же проследил за уходящим хозяином. Мужчина же отправился на встречу возмутителям спокойствия. Только он дошел до конца большой ухоженной поляны, как навстречу ему выбежали двое мальчишек лет 4–5. Один с черными, как смоль волосами, другой, по-ниже, огненно рыжий.
— А мы первые, деда! Мы-первые! — немного в разнобой закричали сорванцы.
— Дариан и Эрнест, тише. Вы забыли, что Алисия спит?
Но в голосе Баргартена было столько любви не нежности, что мальчишки улыбнулись, тем более что одновременно руки герцога погладили взъерошенные вихри на детских головах и прижали маленькие фигуры к своей, долговязой.
— А где девочки и ваши воспитатели?
— Они, как всегда, отстают! — горделиво ответил черноволосый. — А еще девченки дразнятся, а когда что-то не так, как они хотят — щипаются, поэтому мы от них и удрали!
— А они — бьются! — запыхавшись, выпалила девочка, как две капли воды похожая на черноволосого мальчика, а копия рыжика добавила:
— А еще они отнимают у меня моих лягушечек!
Герцог О'ретерен не успел ничего сказать, как подбежавшие четыре женщины виновато и извиняясь посмотрели на него.
— Вы уж простите, ваша светлость, мы за ними не успеваем, — произнесла старшая из них.
— Ничего, — ответил мужчина, а про себя подумал: «На прогулки уже надо брать и мужчин. Мальчики слишком быстро растут». А вслух произнес:
— Мужчины нашей семьи никогда не обижают ни девочек, ни женщин. Вы — будущие защитники и должны себя вести соответственно! Понятно?
— А чего Кристина эту гадость постоянно собирает? — потупившись и ковыряя землю носком туфли, выпалил Эрнест.
Баргарден подозвал к себе милую рыжеволосую сестру доносчика и присел возле нее на корточки, заглянув в кармашек передника. В тесном углублении он увидел несколько маленьких пупыристых жабок.
— Солнышко, — поцеловав малышку в щечку, сказал он. — Если бы тебя забрали у мамы с папой и отнесли не известно куда, ты бы очень переживала?
Девочка, потупившись засопела, но ничего не ответила, вмешалась ее бойкая черноволосая подружка:
— А их мамы и папы близко не было. Значит детки заблудились и могут умереть с голоду. Мы же их накормим. А потом они в грязной луже прыгали, их надо вымыть!
— Ярослава, — даря поцелуй и этой смелой малявке, произнес герцог, — Твоих папы и мамы сейчас то же рядом нет. Так, что же, любой имеет право взять тебя и унести?
— А рядом с нами всегда Милена и Ления. Они никому этого не позволят!
— Ну, так ты же — человек. А в природе так не принято. Детки сами знают, что далеко убегать нельзя, пока мама и папа ушли на охоту. Вот родители сейчас вернуться и будут очень горько плакать.
— А еще они грязные! — не успокаивалась Ярослава.
— Видишь ли, дорогая, именно для этих животных это не грязь, а спасение. На солнце их кожа может пересохнуть и тогда они умрут. Ты бы лучше посмотрела на себя. Нос и щека испачканы, руки чернее земли.
— А она змей и ящериц ловила! — выдал тайну двоюродной сестры рыжеволосый.
— Но мне удалось поймать хотя бы хвост одной из них, а вам нет! Вот! — и она показала язык.
«Слава Таргу, — подумал Баргартен, — что в наших краях нет ядовитых гадин. Но с воспитателями поговорить надо».
— Так, — распорядился он — Сейчас всем мыться и переодеваться, потом обедать. Я сам прослежу, что бы вы все съели. А жабок Милена сейчас вернет их родителям. — Но заметив огромные, полные слез глаза рыжей любительницы животных, добавил — А потом мы пригласим пожить возле замка всю семью этих чудесных попрыгунчиков.
— В моей комнатке, дедуля! — всхлыпнув, произнесла малютка.
— Ну, это уж как они пожелают, — подытожил герцог и распорядился отвезти детей в дом. Вернувшись обратно к креслу, он взглянув по привычке в кроватку и улыбнувшись своим потаенным мыслям, удобно уселся, не забыв погладить и приласкать пса.
Тем временем, недалеко от замка, на небольшой полянке, среди цветов и травы на плотных покрывалах, рядом с блюдами, наполненными вкусной едой и фруктами, около бутылок и бокалов, расположились две пары.
Зореан, с удовольствием поцеловав жену и почувствовав, как ее тело мгновенно отозвалось на ласку, задорно улыбнулся.
— Дедушка сверху обозвал нас с Гвен халтурщиками, а вас уклонителями и сказал, что не потерпит такого состояния дел.