Или мне показалось, или моим спасителям почему-то очень понравилось, что у них прячется беглый преступник?
Я отлично выспался на жесткой деревянной койке в большой (три на три метра) комнате дедушки Велвела, пока оба моих благодетеля были на работе. Во вторую комнату мне заходить было не велено, и я, как паинька, даже туда не заглядывал.
После полудня, решительный и таинственный, в квартиру ворвался Лева с огромным чемоданом наперевес. Через пару минут пришел и дедушка Велвел, после чего мне был устроен форменный тест на профпригодность.
– Соблюдаешь ли ты заповеди для всех народов, Вилли?
Я понял, что от моих ответов что-то зависит, и спрашивать меня будут явно по еврейским законам. Проблема в том, что я не помнил ни строчки не только из Торы, но и из любого другого религиозного трактата, и никогда этим не интересовался. Поэтому я отдался на волю волн и решил просто честно отвечать.
– Не знаю, дедушка Велвел!
– Веришь в единого Творца?
– Безусловно, но наши представления о Творце скорее всего отличаются.
– Не покланяешься ли идолам?
Хм. Понятное дело, что я – левиафанит, то есть с уважением отношусь к происхождению Вселенной, считаю, что мир непознаваем, но стремиться к знанию просто необходимо. А молиться и лобызать доски или камни – увольте. Что до Левиафана, так ему никто не поклоняется, да и зачем? И дедушка об этом отлично все знает, так что смысл происходящего граничит с фарсом. С другой стороны, если это ритуал, то нас с детства учили уважать чужие убеждения.
– Идолам не поклоняюсь. Это не гигиенично.
– Говорил ли хулу на Творца?
– Нет! – Я вообще о нем ничего никогда не говорил.
Дальше я мгновенно сознался, что никогда не мучил животных, не совершал убийства, не думал о суициде, не воровал и даже не совершал фактического прелюбодеяния (по причине отсутствия у левиафанитов брака), а также избрал справедливый суд в лице непредвзятого и лишенного эмоций компьютера, который с этой задачей отлично справляется уже лет двести.
Дедушка Велвел с чего-то грустно вздохнул, а эстафету подхватил Лева.
– Что ты сделаешь, если ты вдруг узнаешь, что твой отец покинул тебя и не вернется?
– Знаешь, Лева, наверно поплачу.
– А если найдешь этому виновных?
– Пойду в ПСС, а если будет нужно – к самому адепту Илаю. Я занудам такого не прощу, это наш планетоид, на своей земле пусть что хотят, то и делают, а тут им не место, чтобы людей взрывать.
– Вот и иди к нему, Вилли, нечего по подполам отсиживаться, – радостно улыбнулся дедушка Велвел и мягко, но настойчиво, вытолкал меня за дверь.
Вы что-нибудь поняли? И я – нет. Загадочные люди эти евреи.
8
Адепт Илай жил, как и подобает человеку-легенде, в мраморном дворце в греческом стиле с золотым куполом. Я пару раз проезжал мимо, но никогда прежде не пытался попасть на прием к владыке нашей теократии. Не по причине его недоступности, а просто за ненадобностью. Вход-то к нему всегда открыт для любого, главное соблюдать регламент.
Во дворец вела широченная лестница, на которой мониторились пошаговые правила аудиенции, всего пять штук: «Вход строго по одному», «На прием по изменению личного договора люди в нетрезвом виде не допускаются», «Вытирайте ноги», «Вопросы договоров модифицированных граждан не рассматриваются», «Подумай еще раз!».
Сильно нервничая, я вытер ноги и вступил под литой золотой свод дворца-храма.
Его преподобие, обложенный со всех сторон шелковыми подушками, лежал на троне размером с половину футбольного поля и храпел так, что висюльки на люстре качались. Рядом с необъятным телом адепта по заключению договоров стоял очень прозаичный пакет с молоком и тарелка с печенюшками. Во всем этом чувствовалась какая-то издевка и над дворцом, и над посетителем.
Зазвонил колокольчик, и адепт изволил открыть один глаз, рассматривая меня безо всякого интереса.
– Вопрошай, отрок. Ты по договору или по личному?
– По личному, ваше преподобие. Вчера во Фликс-Тауне баалиты похитили, а может быть и убили моего отца, Гюнтера фон Бадендорфа.
Адепт Илай колыхнулся и открыл второй глаз.
– Так-таки похитили и убили?
– Да, ваше преподобие.
– Прямо во Фликс-тауне?
– Да, ваше преподобие, и дом взорвали.
– Гюнтера Бадендорфа?
– Да, ваше преподобие!
– Надо же, какой кошмар! – Сказал адепт Илай и закрыл оба глаза.
Подозрение, что надо мною издеваются, переросло в твердую уверенность. Я что-то такое слышал о не вполне адекватном поведении нашего владыки, но подробностей не помнил.