— Меня радует твой оптимизм.
— А что не так?
— С чего ты взял, что мы в области окажемся? Ты вообще знаешь, как это работает?
— Нет. Но сейчас же в Челябинске оказались. Пусть и в другом.
— Да лишь бы не в какую-нибудь пустыню выскочить, — мрачно протянул я.
— Ты мыслишь негативно, — хмыкнул Вишняков. — Давай лучше всё это загрузим. Глядишь, там и Гарик подтянется. У него просто чуйка, что его часть работы осталась. Вот закончим и он придёт.
— Это да, — согласно кивнул я.
Большую часть необходимого мы с Вовкой загрузили в Боливара ещё до того, как я пошёл посмотреть не торопиться ли к нам Мезенцев, а за одним немного проветриться и передохнуть.
Если честно, я был уверен, что нам чертовски повезло обнаружить в гараже именно УАЗ буханку. Во-первых, в ней можно было спать, набросав на пол множество сплющенных картонных коробок, зимние куртки и осенние плащи, найденные тут же в гараже. А старая, серая офицерская шинель, вообще оказалась оличным покрывалом.
Во-вторых, в гараже было несколько железных канистр, заполненных бензином. В нашей семье машины никогда не было. Дед в своё время, ещё до перестройки, стоял в очереди на жигули, но ничего из этого не вышло. Так что в автомобилях я практически ничего не смыслил. И Вовка тоже. Так что в этом вопросе мы всецело доверились Мезенцеву, который заверил что мы располагаем приличным запасом топлива.
В-третьих, окажись здесь оригинальный четыреста двенадцатый москвич я вообще не был уверен в том, что мы бы смогли это упихать. Так что УАЗ буханка виделся всем отличным вариантом для того, чтобы выбраться из этого мира. А в том, что из него надо выбираться, не у кого сомнений не возникало. Ведь у нас не было с собой даже документов. И, несмотря на наличие здесь Игоревского гаража, мы не встретили ни одного знакомого. И нас никто не узнавал. Даже продавцы в магазинах. Мы были чужие в этом Челябинске, и абсолютно не знали, как вернуться домой.
Ещё мне всё время казалось, что в любой момент сюда могут заявиться настоящие хозяева гаража. И, чёрт его знает, кто это мог быть. Может быть сам Мезенцев, а может вообще кто-то другой. И мы не имели ни малейшего представления, как себя вести в подобной ситуации.
Несмотря на весёлые разговоры и максимально показушное старание делать вид, что всё происходящее нисколечко нас не смущает, мы были тремя потерявшимися молодыми людьми. До ужаса напуганными и не знающими что делать. Вляпайся я в одиночку в эту историю, скорее всего давно бы взвыл от страха, и побежал... А куда бы побежал? В милицию? А что там сказать? Что я случайно попал в этот мир, максимально похожий на родной, но в котором даже нет моей квартиры? И без документов? Думаю, меня бы сразу увезли в дурку на Кузнецова. Так что такой вариант был совсем не вариант.
Тем временем Володя взял со стеллажа старый ящик от письменного стола с растрескавшейся полированной доской на внешней стороне. Это была настоящая находка, позволяющая нам хоть как-то бороться с накатывающим отчаяньем. Весь ящик был заполнен аккуратными рядами аудиокассет различных рок-исполнителей. В основном это были западне группы: «Айрон Мейден», «Нирвана», «Ганз энд Роузес», «Металлика» и много ещё чего. Даже «Оффспринг», который всё ещё продолжал играть в кассетнике, был извлечён из этой же подборки. Так что, не смотря на общее совпадение расположения гаража, различий в нём было всё же предостаточно. И касалось это не только внешнего вида и модели Боливара.
Дело в том, что у Гарика, в отличии от нас нищебродов, был персональный компьютер. И, хоть он и действительно слушал такую же музыку, гонял её исключительно на компакт дисках. Именно благодаря ему я и увлёкся тяжёлым роком. Произошло это когда я впервые в жизни послушал альбом «Зе икс фактор», группы «Айрон мейден». Не знаю почему, но что-то внутри щёлкнуло, и я буквально влюбился в подобный жанр. И электрогитару.
«Фортуна войны» — песня, с которой всё началось. Мне так захотелось самому сыграть что-то подобное, что я даже начал осваивать шестиструнку, записавшись в соответствующий кружок в нашем ДК на Российской. Учиться правда пришлось на акустике, что конечно было весьма далёко от того, что я хотел. Но всё же общее понимание инструмента удалось получить. А на электруху я начал понемногу откладывать. Там дома, в верхнем ящике стола, заныканная между институтскими тетрадями, лежала заветная открытка, в которую складывались купюры...
— Тоже с собой берём? — быстро выпалил я, чтобы вновь не погрузиться в депрессивные мысли о родном доме.