Шагая дальше, я осматривал пляж впереди и слева от меня. Вопреки моим воспоминаниям в ширину он был менее пятидесяти футов. У меня возникло еще одно сомнение. А что, если ее там нет? А если есть? Рассудок отвергал этот вариант. Все же я продолжал идти – если мое ковыляние можно было снисходительно назвать ходьбой, – выискивая взглядом знаки ее присутствия.
Немного погодя мне пришлось остановиться и передохнуть, повернувшись спиной к ветру – не особенно сильному, но весьма холодному. При этом я был поражен видом гостиницы, громадный освещенный силуэт которой вырисовывался на фоне неба наподобие волшебного замка.
Вдруг я похолодел при мысли, что зашел слишком далеко, что зона моего присутствия в 1896 году ограничивается только отелем, что я начинаю терять связь с этим временем и меня неумолимо относит назад, в 1971-й. Я закрыл глаза, опасаясь, что перенесусь обратно. Только спустя несколько мгновений я набрался смелости открыть глаза и вновь посмотреть на отель. Он стоял на месте, такой же, как прежде.
Когда я снова взглянул на узкую полоску пляжа, то увидел ее.
Откуда я узнал, что это она? Она была не более чем крошечным силуэтом, почти незаметно перемещающимся на темно-синем фоне воды. В любых других обстоятельствах я бы не отличил ее по таким незначительным приметам. Как бы то ни было, сейчас я не сомневался, что это Элиза.
При виде ее тело мое пронизала дрожь, сердце, казалось, едва не выскочило из груди. Теперь меня наполняло цепенящее опасение, что этот миг сейчас прервется, что, едва приблизившись к ней, я перенесусь туда, откуда явился. Опасение, что, если даже мне удастся ее приветствовать, моя дерзость вызовет у нее отвращение. Вопреки всякой логике я надеялся, что в конце концов, увидев ее, обрету уверенность. Случилось прямо противоположное. Уверенность совершенно меня покинула, и я застыл на месте, размышляя, как убедить ее в том, что перед ней не сумасшедший.
Казалось, голова моя пульсирует, а тело холодеет, пока я смотрел, как она идет вдоль линии прибоя, придерживая над песком длинные юбки. Она приближалась ко мне медленно, словно во сне – будто в тот миг, как я увидел ее, время снова изменилось – секунды растянулись до минут, минуты до часов. «Время 1» больше не существовало. Я вновь оказался вне пространства часов и календарей, обреченный наблюдать, как она движется ко мне через вечность и никогда не может дойти до меня.
В каком-то смысле это было облегчением, потому что я не имел представления, что скажу ей. Однако в более широком смысле было мучением думать, что мы никогда так и не встретимся. Я снова почувствовал себя призраком. Я воочию представил, как она приближается ко мне, потом проходит мимо, даже не подняв на меня взгляд, потому что для нее я не существую.
Не помню, в какой именно момент пошел ей наперерез. Впервые я осознал, что двигаюсь, когда мои ботинки заскользили по размытому откосу берега высотой четыре фута, потом по мокрому песку пошлепали к воде. Смутная неопределенность этого момента еще более усугублялась нереальной картиной заката на фоне облачного горизонта с горной вершиной на мысу Лома. Пока мы приближались друг к другу, как фигуры на каком-то призрачном пейзаже, я видел все так же неотчетливо, иногда теряя Элизу из виду. Я вспомнил того солдата на мосту через ручей Аул-Крик, что идет к своей жене, но ему не суждено до нее дойти, ибо его движения – это лишь необычайно яркие предсмертные видения[38]. Именно так, бесконечно, мы с Элизой Маккенна приближались друг к другу, пока низкие волны одна за другой накатывали на берег с непрекращающимся шумом, звучащим подобно реву отдаленного ветра.
Не могу сказать, когда она в первый раз меня увидела. Знаю лишь наверняка, что, неподвижно застыв у кромки воды и вырисовываясь силуэтом на фоне последнего сумрачного сияния заката, она меня уже видела. Точно знаю, что глаза ее были устремлены на меня, хотя я не различал ее лица, не представлял, с какими чувствами следит она за моим приближением. Испытывала ли она страх? У меня не было предчувствия, что она станет наблюдать за моим приближением с тревогой. Наша встреча казалась столь неизбежной, что такую возможность я прежде не рассматривал. Теперь же это опасение появилось. Что мне делать, если она побежит или станет звать на помощь? Что смогу я сделать?