Здесь только одна вещь неуместна – музыка. Должно быть что-то более изысканное. Струнный квартет играет Легара.
Я сижу в огромном кресле в мезонине, расположенном над холлом. Прямо передо мной массивный канделябр с рядами красноватых лампочек и свисающих с основания хрустальных подвесок. Над головой потолок с замысловатой отделкой, темные панели отполированы до яркого блеска. Я вижу массивную, обшитую панелями колонну, главную лестницу и позолоченную решетку шахты лифта. Наверх я поднялся по другой лестнице. Было так тихо, что я ощущал это физически.
Кресло, в котором я сижу, – нечто особенное. Спинка много выше моей головы, по сторонам волюты два пухлых купидона. Оба подлокотника оканчиваются крылатыми драконами, чьи чешуйчатые тела простираются до сиденья. В месте, где подлокотники прикрепляются к спинке, сидят, развалясь, две фигуры – ребяческого вида Бахус и играющий на свирели мохноногий Пан.
Кто до меня сидел в этом кресле? Как много постояльцев смотрели сквозь решетку вниз, в холл, на людей – сидящих, стоящих, болтающих, входящих и выходящих? В 30-е, 20-е, 10-е годы двадцатого века.
Даже в 90-е девятнадцатого?
Я сижу в викторианской гостиной с бокалом в руке, глядя в окно с цветными стеклами. Прелестная комната. В кабинках роскошная красная обивка, напоминающая бархат. Обшитые панелями колонны и потолок, канделябр со свисающими хрустальными подвесками.
Двадцать минут десятого. Приняв душ, лежу, усталый, на кровати и просматриваю информационный листок. Эта гостиница была построена в 1887 году. Невероятно. Что-то в ней мне показалось знакомым. К сожалению, это не дежа-вю. Режиссер Билли Уайлдер снимал здесь «Некоторые любят погорячее».[16]
Вот некоторые цитаты из листка:
«Здание напоминает замок».
«Последняя из экстравагантных приморских гостиниц».
«Памятник прошлому».
«Башенки, высокие купола, деревянные резные столбы и викторианские имбирные пряники».
Прислушиваюсь к звуку, которого не слышал с самого детства: шуму радиатора отопления.
В коридорах удивительная тишина. Словно, наполнив воздух, там спрессовалось само время.
Интересно, наполнит ли оно и эту комнату? Осталось ли здесь что-нибудь с прошлого века? Это золотисто-коричневое в крапинку ковровое покрытие? Сомневаюсь. Ванная комната? Возможно, тогда даже не было ванной комнаты. Плетеные кресла? Может быть. Определенно не кровати, не тумбочки и не лампы. И уж конечно, не телефоны. Эти гравюры на стенах? Маловероятно. Жалюзи? Нет. Очевидно, заменили даже оконные стекла. Комод или висящее над ним зеркало? Не думаю. Корзинка для мусора? Наверняка. А как насчет телевизора? О да.
Здесь совсем немного вещей из прошлого. Досадно.
Меня зовут Ричард Кольер. Мне тридцать шесть, по профессии я телесценарист. Мой рост шесть футов два дюйма, вешу я сто восемьдесят семь фунтов. Мне говорили, что я похож на Ньюмена; возможно, имели в виду кардинала[17]. Я родился в Бруклине двадцатого февраля 1935 года. Чуть не поехал в Корею, но война кончилась. В 1957-м окончил университет штата Миссури со степенью бакалавра журналистики. По окончании стал работать в Эй-би-си в Нью-Йорке; в 1958-м начал продавать сценарии. В 1960-м переехал в Лос-Анджелес. В 1965-м мой брат перевел в Лос-Анджелес свое печатное дело, и я в том же году поселился в гостевом доме, находящемся на их участке. Этим утром я уехал оттуда, потому что через четыре-шесть месяцев умру и во время путешествия собираюсь написать об этом книгу.
Много пустой говорильни, чтобы заставить себя произнести эти слова. Что ж, они сказаны. У меня опухоль височной доли, неоперабельная. Я всегда считал, что утренние головные боли вызваны переутомлением. Наконец пошел на прием к доктору Кросуэллу – Боб настоял, сам отвез меня туда. Сильный, упрямый Боб, железной рукой управляющий своим бизнесом. Когда доктор Кросуэлл сообщил нам, он плакал, как ребенок. Проблемы у меня, а плачет Боб. Чудный человек.
Все это случилось меньше двух недель назад. До этого я думал, что проживу долго. Отец умер в шестьдесят два только из-за пьянства. Маме семьдесят три, она здорова и полна энергии. Если подумать, у меня было много времени, чтобы успеть жениться, завести семью. Никогда не переживал по этому поводу, да и не встретил той, единственной. Теперь все кончено. Рентгеновские снимки, пункция спинного мозга – диагноз подтвердился. Кольеру конец.
Мог бы остаться с Бобом и Мэри. Пройти курс лучевой терапии. Прожил бы еще несколько месяцев. Но я это отмел. Достаточно было им обменяться одним-единственным смущенным, страдальческим взглядом, какой почти всегда бывает у людей в присутствии умирающего. Я понял, что нужно это прекратить. Не смог бы день за днем выносить этот взгляд.
17
Джон Генри Ньюмен (1801—1890) – английский католический теолог, также талантливый литератор, с 1879 года кардинал.