«Браво! Еще одна ха-хашечка. Нормальный мужик!»
— На первой перемене выходишь через запасной выход у футбольного поля, дальше по улице Рябова направо к парку на Гамарника, в парке у детского сада — контакт с «Сатурном», координация дальнейших действий. У нее транспорт. Штатно — сюда в спортзал через черный ход. Не штатно — как Бог на душу положит.
«Нервничает, — сообразил я, — поэтому и юморит. Учтем на будущее».
— Нужно объяснить твоей маме, что тренировки в спортивном кружке будут не два раза в неделю, а ежедневно. Придумаешь как. Каждый день в 14.30 возле санэпидстанции на Коммунистической тебя будет ждать ПАЗик Дворца Пионеров. Или «Сатурн» со своим транспортом. С 15.00 до 16.00 официально занимаешься гимнастикой в секции. Одеваешься, выходишь, заходишь через черный ход сюда, продолжаешь тренировки. Домой к 19.00. Лариса Викторовна залегендирует твоим родителям версию продленного учебного дня. С приемом пищи. Бес-плат-но.
Последнее слово он подчеркнул. К чему бы это?
— Ты кстати, есть не хочешь?
— Чай, наверное.
— Ирина, сделает, — глянул на часы, — через три минуты.
— Думаю, уложимся.
Чуть дрогнул уголками губ.
— Связь, — вырвал листок из блокнота, протянул мне, — Четыре телефонных номера по степени важности. Первые два — диспетчер, третий и четвертый — выход на меня. Или…
— На кого?
— Не важно. Первый и третий номера — открытые, без защиты. Второй, четвертый — через ЗАС. Кстати, знаешь, что это такое?
— Засекреченный аппарат связи. Ключ, смещение, прерывание… Не надо отвлекаться, Сергей Владимирович. Чаю больно хочется.
Уже почти улыбнулся.
— Экстренный контакт через милицию. Назовешь шифр в дежурной части и кодовое слово, — еще один листок вырвал, передал мне, — Запоминай и давай сюда.
— Это все?
— На самое первое время…все. А так, далеко не все.
В зал вошла Ирина-«Сатурн». Одновременно с этим в санузле звякнуло и в дверном проеме появился моложавый коренастый мужчина в голубом спортивном костюме. За его спиной на голову выше маячил слоноподобный увалень в летней парусиновой двойке цвета «хаки», лысый и в очках.
— Сейчас будет тебе чай.
Прозвучало зловеще…
…чуть позже я понял, почему.
Замурыжили!
Другое слово и на ум не приходило.
Дядя-слонопотам, которого звали Аароном Моисеевичем, оказался какой-то крупной величиной в научных кругах в вопросах генетики-физиологии-биохимии. На пару с Ириной они меня мяли, измеряли, прослушивали, прощупывали, рассматривали все отверстия. Даже те, в которые я сам при всем желании не смог бы заглянуть. Мне сгибали-разгибали конечности, хрустели моим позвоночником, заставляли приседать и лепили на тело холодные присоски.
Потом начали задавать вопросы.
Обо всем на свете — вразброс. Блиц-методом, по принципу «да-нет». Легко определяя вопросы-ловушки, так называемые «индикаторы лживости», я с любопытством обнаружил фрагменты психологического теста Айзенка, потом мелькнул Люшер, а на «сладкое» — стали бомбить меня определителями акцентуаций Леонгарда.
Итак, интеллект, психологическая сопротивляемость и особенности характера. Сугубо прикладной интерес. Плюс вкрапления вопросов «на вшивость» — об отношении к частной собственности, об осуждении сталинизма и так далее.
Не глупо. Очень даже не глупо. Если учесть, что присоски на моем теле после снятия кардиограммы как-бы случайно не сняли. У них что, еще и детектор есть?
Поневоле зауважаешь.
Во время моего тестирования Сергей Владимирович и моложавый мужчина, оказавшийся тем самым «Козетом», моим будущим инструктором, лениво топтались друг перед другом на татами.
Спортивные костюмы они сняли и облачились в куртки для самбо, оставаясь при этом в семейных трусах, которые условно можно было принять за спортивные. У обоих на головах шлемы, на руках — перчатки с отверстиями для пальцев.
Отвечая на вопросы, я рассеянно наблюдал за ними.
Что за ерунда? Отдаленно похоже на спарринг. Но что за неуклюжие движения? Где боевые стойки, где защита? Где «вертушки», «маваши»? Где, в конце концов, обыкновенные человеческие удары? А где блоки с фиксацией, опережения, финты, противоходы?
Я присмотрелся повнимательней.
«Козет» переминался с ноги на ногу, выписывая телом несуразные «восьмерки», которые отдаленно напоминали зародыши боксерских уклонов. Руками лениво покручивал перед собой, будто веревку на себя тянет. Изредка мах той или иной руки становился длиннее по амплитуде и кисть вместе с очередным неуклюжим шажком ног, будто невзначай летела в сторону противника.