А пути назад в детство уже нет!
Для всех… кроме меня. Что это, мой приз или мое наказание? Хочется думать, что первое. По крайней, мере, по сиюминутным ощущениям — я счастлив. В данную секунду. И в следующую…
Но стоит задуматься на долгие годы вперед — снова становится страшно. Почему то кажется, что главным моим мучителем и палачом окажется скука. Безысходность всеведения. Тупик всезнайства. Замкнутый фатальный круг. Ни ответа, ни привета. Может, поэтому меня постоянно тянет на рожон?
Вот как сейчас, например.
Толстая, неопрятная тетка в милицейской форме неприязненно разглядывает меня из-под тяжелых, набухших век. Мятая голубая рубашка с потемневшим около шеи воротником, засаленный галстук, ломаные погоны старшего лейтенанта на оплывших жирных плечах. На толстенных ногах — некогда лакированные ботинки общевойскового артикула, которыми тетка нетерпеливо елозит под столом.
— Ну?
«Баранки гну!» — хочется ответить, но говорю другое:
— Родька не причем.
Когда я узнал, что Родиона из компании Юрася прямо из школы повели в опорный пункт за поджог сараев, долго не думал. Просто развернулся на входе и помчался в милицию. Благо, тут рысью пять минут ходу.
— Ну?
— Это не Родька поджег. Это я поджег. Вернее, не я. «Свистулей» попал. Случайно. Простите, тетенька…
Старательно имитирую тупого первоклашку, готового вот-вот расплакаться. У Родиона отец — военный летчик. Служит в Любимовке на военном аэродроме. Не нужны ему заморочки с милицией. А мне, интуитивно чувствую, эта ситуация пригодится.
Родька сидит тут же, в кабинете, и делает мне «страшные» глаза. Ага, значит, Трюху он уже успел сдать. Тогда — план «Б».
— И вообще, я только фольгу принес. А обмотал мальчик. И поджигал мальчик. У меня даже спичек нет. Вот посмотрите.
— Подожди, подожди. Какой мальчик? Трюханов?
— Я его не знаю, тетенька. Он к нам во двор пришел. Я его вообще раньше никогда не видел. А Родьку видел. Это не он…
— Заткнись!
Ничего себе! Общение с младенцами. Стою, хлюпаю носом. Тетка что-то напряженно соображает, теперь неприязненно рассматривая Родиона.
Вообще, первым порывом у меня была идея всех «застроить» через кэгэбэшные связи. Даже открыл, было, рот у дежурного, чтобы назвать код и пароль. Но что-то остановило. Решил поиграть своими силами, благо железный козырь в рукаве все равно остается. А теперь чувствую — как правильно я сделал, что не раскрылся. Не нравилась мне эта ситуация. Что-то было в ней не правильно. Что — не могу понять. Но кожей чувствую.
— Фамилия.
— Моя?
— Твоя, твоя! Как твоя фамилия!
— К-караваев. Витя Караваев.
— Адрес.
— С-сафронова.
— Что, Сафронова? Дом какой, квартира?
— Дом пять. Квартира семь. Второй этаж. Комнаты справа и… справа. Слева бабушка живет. Только как ее зовут я не…
— Да заткнись ты уже! Кхм…Помолчи, мальчик!
Тетка тяжело пыхтя встала, потянувшись достала какую-то папку с сейфа, и, усевшись, стала что-то писать.
Я незаметно подмигнул Родьке. Вид у него был пришибленный. Здорово перепугался парень. Прессовала она его, что ли? Что же тут не так?
Я украдкой глянул на часы, висевшие на стене справа от тетки. До контакта с «Сатурном» оставалось тридцать три минуты. Предполагая, что зависнем мы здесь надолго, я как на уроке поднял руку:
— Можно, тетенька?
— Чего?
— Я с мамой пришел. Она на улице ждет. Можно я ее позову?
— Чего ж ты… Ну, давай… Давай-давай, зови.
Я выскочил из опорного пункта и со всех ног помчался к телефону-автомату за углом. Набрал первый номер из списка. Сработало без «двушки», как я и предполагал.
— Слушаю.
— Это «Старик». Для «Сатурна» — контакт отбой.
— Принял.
Повесил трубку. Побежал обратно врать, что мама ушла, не дождавшись…
Зловредная тетка продержала нас до обеда.
Потом вручила повестки для родителей и отправила восвояси. В школу мы, разумеется, не пошли. Вернее, пошли, но не в здание, а на пустырь за правым крылом.
Я взял у Родьки повестку. Так. Ага! Тетка оказывается, его отца вызвала. Пронникова Анатолия Игоревича. А вот у меня — мать. Вот же, зараза! Ну почему такая несправедливость?
Реально, с батей было бы проще. Он ментов как-то недолюбливает. В отличие от матери, искренне и беззаветно считающей их нашими надежными защитниками. И опорниками.
Помню, даже читать она меня учила по «Дяде Степе» Михалкова. «…Лихо мерили шаги две огромные ноги…». Бр-р. Фильм ужасов…