Дитя без мужа - позор всех времен. Это такое бремя, когда счастье от рождения новой жизни затмевается пересудами соседей и советами доброжелателей, да так, что и не знаешь, отчего больше тошно, от тех, кто кидает в лицо грязное слово или от тех, кто с премилой улыбкой поучает тебя уму разуму.
Аул кипел. Еще никогда на памяти старожилов не бывало такого позора, какой случился в доме Ахмеда. Люди с презреньем поджимали губы, обходя Айбике, как прокаженную. Молодежь, не стесняясь, показывала пальцем, а матери поучали дочерей, проча им участь Айбике, если те не станут слушать наставлений взрослых. Азамат отказался от своей невесты, и, сославшись на срочные дела, уехал из аула в город, вроде как для урегулирования торговых дел. Пожалуй, для Айбике это была единственная радостная весть, за последнее время. Она не станет супругой нелюбимого человека. Да и, судя по всему, уже никогда не станет ничьей женой.
Больней всего для девушки в те дни стало молчанье Ахмеда. Малике очень боялась, что набожный муж прогонит дочь из дома, узнав о случившемся, но тот, позволив ей остаться, день за днем наказывал домашних своим молчанием. Иногда Айбике ловила во взгляде отца нотки брезгливости. Он не злился, но как будто в раз растерял всю любовь к своему отпрыску.
От самобичевания и грешных мыслей девушку отвлекала непрекращающаяся тошнота. Токсикоз мучил изо дня в день, выворачивая на изнанку, лишая кислорода. Он не давал девушке думать о своем положении, терзая тело физической болью, заглушал боль души. Раз за разом, сгибаясь в три погибели над медным тазом, с которым не могла расстаться последний месяц, Айбике проклинала себя, Отто и пока еще не рожденного младенца. Во всей этой кутерьме, только одна Малике сохранила на редкость ясную голову. Прекратив переживать, что Ахмед прогонит ее ребенка, она перешла в наступление. Спокойствием, лаской, любовью и воспоминаниями о младенческом возрасте своих детей, она, как могла, примирила домочадцев с мыслью о положении Айбике. Даже отец стал оттаивать, поддаваясь возрастной сентиментальности и очарованию младенцев, фотокарточки которых Малике регулярно подкидывала мужу в самых необычных местах. Добившись мира в дому, Малике взяла на абордаж улицы аула. Пользуясь определенным авторитетом своей семьи и поддержкой бабки Аглаи, за пару месяцев женщина смогла убедить все селение, что ребенок, которого ожидает ее дочь, не греховное отродье, а продолжение славного рода. Что Айбике не гулящая девка, а домашняя девочка, попавшая в трудную ситуацию. Сейчас уже нельзя сказать, что помогло прекратить нравственное гонение в ауле: слова Малике или же общая доброта местного населения. А может, и то, что все знали маленькую Бешку, и каждый по своему ее любил, но пересуды прекратились и теперь каждый сосед, встречая идущую мимо молодую мать, справлялся о ее здоровье и желал легких родов.
Но самым трудным для Малике стало не общенье с мужем и не возмущение соседей, а сама дочь, которая с ненавистью и отвращением прикасалась к своему животу, за ранее не хотя этого ребенка. Айбике не могла заставить себя думать о не рожденном младенце, как о крошечной жизни, которая теплится у нее под сердцем, безумно любя свою мать и веря, что когда-нибудь мама ответит ему тем же. Каждый раз, думая о своей беременности, она видела, как рожает продолжение своего похитителя.
Переломным моментом в отношениях Айбике и ее пока еще вынашиваемого ребенка стал разговор матери и дочери. Это произошло к шестому месяцу беременности. Малике постучала в дверь дочерней комнаты, после чего зашла, не дожидаясь ответа. Присев на краешек кровати, женщина без предисловий начала свой монолог:
- Пойми, доченька, для него - Малике нежно прикладывала ладонь к уже округлившемуся животу Айбике, - ты не просто женщина, а целый мир. Вселенная! Он не знает, никого кроме тебя, и никого больше не любит. Ребенок не может понять, но чувствует, что тот, кто для него является всем, не отвечает взаимностью и это повергает малыша в отчаянья. Он не знает в чем его вина и как загладить ее. Когда-нибудь он станет взрослым, ты будешь глядеть на него такого большого и окрепшего, проклиная себя за то, что в тот момент, когда он только начинал свой жизненный путь ты его не любила. Не важно кто его отец, не важно при каких обстоятельствах он был зачат, но важно кто его мать и какое будущее она ему прочит.
После того разговора Айбике долго не могла уснуть, гладя живот, она старалась пальцами уловить биение сердца своего малыша, успокоить его и внушить веру в светлое будущее. Впервые за это время, она действительно его любила.