Глава 8. Суд
Наш суд самый гуманный суд в мире.
("Кавказская пленница")
- Уф... - Айбике со стоном выпрямилась, подперев руками поясницу. Округлый живот превращал обыденную жизнь в целое приключение. Для того чтоб завязать сандалии, приходилось чуть не ложится на бок, а пятилитровый бидон свежевыдоенного молока, казался неподъемной ношей. Из-за угла дома вышел Батыр, углядев, что сестра опять сама несет молоко из коровника, поспешил к ней на встречу, ругаясь, словно ему было не тринадцать годов от роду, а все девяносто.
- Айбике! Опять ты за свое! Мама ясно сказала, только подоить. ПО-ДО-ИТЬ! Ну что тут не ясно? А бидон я сам донесу!
- Неси уж, воспитатель. - Айбике легко потрепала брата по вихрастой макушке. Славный он у нее все же. Жаль только учиться теперь не поедет. И все из-за нее. Айбике отмахнулась от дурных мыслей, словно от роя липучих мух. Не сегодня так завтра дитя появится, а она все самобичеванием занимается. Бабка Аглая говорит, что плохие думы ребенку вредны, а мать учила старших слушать.
Размышления на тему детской чувствительности были прерваны приходом Ахмеда. Отец, обычно угрюмый и сутулый, сейчас бежал по улице, словно юнец, а не почтенный мужчина в летах. Глаза его горели предвкушением, пожалуй, такой же взгляд частенько можно встретить у Батыра, когда он замыслил новое приключение. У отца таких глаз Айбике раньше не видела.
- Танцуй, дочка! Всевышний услышал наши молитвы! Поймали твоего негодяя, суд над ним на следующей неделе будет, а тебя вызывают, как потерпевшую сторону. - Ахмед, довольный произведенным впечатлением, отобрал у Батыра бидон, приложившись к нему с жадностью пустынного путника. В этот момент в душе Айбике творился такой ураган, который не видывал даже Канзас вместе с девочкой Элли.
- Сразу суд? Когда дядьку Марата за поджог кошары судили, разбирательств на полгода было, а тут сразу и суд? - Батыр озвучил вопрос, который интересовал всех. И его, и Айбике, и выбежавшую на крики мать.
- Так почитай три месяца назад поймали, да только до нас вести поздно доходят. Сели дороги размыли, так, что ни человек, ни лошадь не пройдет. Тебя трижды к следователю вызывали, но все повестки назад вернулись, теперь на суд в район велят прибыть.
Айбике разрывали противоречивые чувства. Нахлынувшая радость от близости отмщения за ее поруганную жизнь, сменялась неясной тоской о судьбе ее ребенка, отец которого будет сидеть в тюрьме. Понаслышке девушка знала, как относятся в ауле к детям уголовников, как обижают и насмехаются над безотцовщиной. Теперь и ее малышу предстоит пройти все это. Но это будет потом, в далеком и туманном будущем, сейчас же ее ждет триумф, где она - триумфатор, а враг, разбитый и поверженный, склоняет голову, признавая свое поражение.
Дорога до районного центра заняла больше времени и сил, чем рассчитывала Айбике. В город пришлось добираться общественным транспортом. Пожалуй, по размытому селями горному ущелью лошадь прошла бы скорей своих железных собратьев, но ввиду тяжелого положения Айбике мать настояла на комфорте автобуса. На счет комфорта Малике заблуждалась. Чадящая колымага, с хлопающим люком, запор на котором, если когда и существовал, то давно отвалился, тряслась по извилистой дороге, норовя перевернуться на каждом крутом повороте. Айбике, крепко сжимая руку Ахмеда, молилась о том, что бы они не увязли в грязной колее и не застряли здесь до самой ночи. Пару раз автобус цеплялся за вязкую землю, но, буксуя на месте и надсадно скрипя, все же выбирался из западни, продолжая движение. К городской дороге подъезжали в сгущающихся сумерках, но по ровному асфальту автобус пошел веселее, резво набирая скорость. В горных районах темнеет раньше, чем на равнине, даже в летние месяцы солнце редко доживает до девяти часов. Сейчас же зарядили дожди и небо, затянутое тучами в последние четыре недели, скрывало солнце еще до заката. Айбике было задремала на плече отца, но была разбужена говорливой соседкой.
- Странные времена настали. - Посетовала старушка с корзинкой яиц. - На дворе конец августа, а поливает почище, чем в ноябре. Если б внучок не приболел, в жизни бы я в этот город по такой дороге не сунулась. А так вот, яичек ему привезу домашних, пусть кушает, поправляется, а то почитай в этом городе окромя выхлопных газов и нет ничего. - Бабушка поглядела на Ахмеда. - Тебе хорошо, отец, дочка твоя при тебе, и никуда ездить не придется, что б с внуком свидеться, а я.... эх! - Дальше причитания старой женщины Айбике не слушала, думая, что, наверно, для нее переехать в город было бы не плохо. Здесь никто не знает кто она и от кого ее ребенок. Но мечты о переезде останутся мечтами, у нее нет денег, что бы жить здесь не работая, а работать ей не даст малыш, который со дня на день появится на свет.