- Как я могла? Как Я могла? А сколько по-твоему ЭТО должно было продолжаться? Ты сам не можешь справиться с проблемой, я не могу на тебя повлиять. Кто-то должен был вмешаться! - Тут, наверно, стоит заметить, сколь опрометчива была отповедь Айбике, осмелившейся "пилить" и без того разозленного мужа, хотя, конечно, все это нисколько не умолит грехов супруга, который, потеряв контроль, с силой ударил жену по лицу. Испытав в этот миг подобие удовлетворения, Игорь почувствовал, как разжимается заржавленная пружина, где-то глубоко внутри. Та самая, что скованная традициями, правилами и этикетом, не позволяла выпустить темных зверей, таящихся в той или иной мере в каждой душе. С громким хлопком разлетелись вдребезги все каноны и наставления родителей. Хороший мальчик Игорь, столь любимый учителями и взлелеянный матерью, вдруг вмиг превратился в страшного человека, с задатками опытного садиста. Не помня себя от злобы, Игорь бил жену, позабыв о ребенке, которого она носит под сердцем. Он пинал, выплескивая напряжение прошедшего дня, кричал, жалея свою загубленную женитьбой жизнь, и проклинал супругу за то, что не мог чаще видится с Зульфией.
Невесть как, забившись под кухонный стол, Айбике повернулась спиной к разъяренному мужу, стараясь защитить от ударов живот. Казалось, силы Игоря не оставят никогда, и Айбике на век обречена прятаться от гнева супруга под столом, но, скрипнувшая дверь, известила о приходе Мирим. Девочка, услышав шум, и, еще не успев оценить происходящее, вбежала в кухню, где разворачивалась семейная драма. На несколько секунд страшный визг оглушил всех участников бытового насилия. Игорь, придя в себя от воплей падчерицы, несколько отрешенно обозрел обстановку маленькой комнаты, где на плите покрывался черной коркой пережаренный пирожок, под столом лежала избитая супруга, а на пороге стояла маленькая девочка, которая, заливаясь слезами, кричала и била его школьным рюкзаком по спине. Развернувшись на пятках, глава обезумевшего семейства, вышел из дома, громко хлопнув дверью.
Услышав характерный щелчок, извещающий о том, что супруг покинул дом, Айбике, выбралась из своего убежища и кинулась успокаивать дочь. Бока болели, и саднило разбитое плечо. На щеке явно наливался багровый синяк, но женщина не думала о собственной боли, надеясь лишь на то, что смогла сохранить жизнь маленькому комочку, который сжался от страха у нее в чреве. Стараясь успокоить малышку Мирим, заливающуюся истеричными слезами, Айбике обнимала дочь, шепча ласковые слова.
Словно заведенная, девочка умоляла мать уехать отсюда и больше никогда не видеть этого страшного человека. Давала страшные клятвы, что убьет отчима, если тот еще, хоть раз поднимет на нее руку и успокоилась, лишь услышав от Айбике короткое:
- Собирайся, мы уезжаем.
Глава 12. О попытке дезертирства.
Муж и жена единое целое,
а от себя, как говорится, не убежишь.
Дорога легко ложилась под колеса старенького ЛиАЗа, не слишком кидая на мелких ухабах, и не стремясь скинуть с горного серпантина. Автобус медленно полз вверх, тяжело пыхтя выхлопными газами и поднимая клубы пыли с примесью мелкой щебенки. Айбике дремала, заскучав от пейзажного однообразия, порою нервно вздрагивая во сне. Маленькая Мирим, с какой-то злобной решимостью, смотрела перед собой, крепко зажав кулаки. В ее голове крутились кровожадные мысли, каждая из которых, будь у нее таковая сила, могла бы сразить ненавистного отчима на смерть. Блудные дочери возвращались в аул. Попривыкшие за последний год к городской жизни, они со вздохом вновь повязывали платки и прятали колени. Красивые цветные шорты, которые Мирим с удовольствием носила в жаркие дни, остались в квартире Игоря, вместе с пластиковыми браслетами и короткими майками. В ауле двенадцатилетняя девочка, считалась уже не ребенком, но девушкой, а, значит, не могла вести себя так же, как каких-то пару лет назад. С недовольством расправляя неудобный подол удлиненной юбки, Мирим еще сильнее злилась на отчима, из-за которого им вновь приходится возвращаться в топкое болото родного селения. Следя за мелькающими верхами дорожных весей, девочка мечтала о том, что, закончив школу, она упросит мать отправить ее на учебу в город, и сможет снова проделать этот путь в старом автобусе, но уже в обратном направление. Как наяву она представляла оторванный подол опостылевшей юбки и яркие ленты, вплетенные в косы, что будут развиваться на южном ветру. Мечтая о свободе, Мирим подвязала косынкой волосы, оставив косу на виду. Мысли о возвращении в город, сменились будоражащем азартом от предстоящей встречи с родными и друзьями, которых девочка не видела уже больше года. Интересно как они? Подружки то, наверно, станут сторониться по началу, но потом снова придут на порог их дома, приманившисб запахом сладкой выпечки и любопытством. А она, Мирим, будет рассказывать им о чудесной жизни в большом городе, слегка привирая, ну так, для пущего интереса. Улетев в мир грез, Мирим не заметила, как автобус выехал из ущелья, споро направляясь по уже знакомым с детства лугам в сторону родного аула.