День в степи длинный, но вот уже первые звезды стыдливо выглядывают с толщи стремительно чернеющего неба, а Айбике заслышала первые звуки паровозного гудка.
Приплясывая от радости, что этот сложный путь, почти окончен, женщина стала кричать:
- Слышали? Вы слышали? Станция рядом! Мы пришли!
Отто, не разделяя ее оптимизма, напротив, сурово хмурил брови, словно ведя какую-то известную лишь ему борьбу.
-Не думаю, что рядом. Звук, слишком слабый.
- Раз слышно, значит рядом! - Притопнув ногой, Айбике не дала Отто сбить радостный настрой их маленького отряда. - А для меня сейчас, все что ближе пяти километров, уже близко!
- Для бешенной собаки.... - Мирим осеклась, поймав суровый взгляд матери и веселый отца. - Я согласна с мамой, если есть шанс увидеть мягкую кровать, я готова даже ползти в нужную сторону.
Благо ползти не пришлось. Спустя полтора часа беглецы вышли к станции. К той самой, что когда-то дала убежище перепуганной Айбике. Первый, кто вышел им на встречу был изрядно постаревший Фома Ильич. Оглядев с ног до головы, молодую женщину, что так напоминала ему дочь, фельдшер отметил округлившийся живот и болезненную бледность Айбике.
- Бог ты мой, девочка! Да разве же можно в таком состоянии по степи бродить? А вы, молодой человек, почему не следите за супругой. - Сходу приняв Отто за мужа Айбике, Фома Ильич принялся яростно бранить нерадивого "супруга". Высказав все, что он думает о мужчинах, позволяющих своим женщинам подвергаться такому риску, старик за квохтал над измотанной Айбике, своею лаской и нежностью, вызывая у последней слезы радости. - Ну-ну, милая, тебе нельзя плакать, это очень вредно для ребеночка, а вот горячего вина кружечку выпей. Вино свое у меня, домашнее, так что пей, не бойся, вреда не будет, только польза. - И с этими словами Фома Ильич, поплелся в свою каморку, подгоняя нежданных гостей, что б не думали уйти гостить к кому другому.
- Порой мне хочется сказать... ну не знаю, что-то такое резкое, колкое, возможно даже в некой степени остроумное. Но я молчу. Замыкаюсь в своем внутреннем мире, стараясь не выдохнуть со следующим вздохом все те эмоции, что переполняют через край, рвутся на волю свободолюбивой птицей. - Изрядно захмелевшая с кружки теплого вина Айбике, сидела на крыльце фельдшерского дома, облокотившись на твердое плечо Отто. - Молчу. Молчу, потому что знаю, что никто не поймет, никто не пожалеет, никто не прочувствует ту боль, что заполняет меня. - Женщина, стараясь сохранять серьезность тона, боролась с пьяной икотой. - Осудят ли? Не знаю. Вряд ли. Кому вообще есть хоть какое-то дело до меня? А до тебя? - Тонкий палец уткнулся в широкую грудь Черного Глаза. - Ты когда-нибудь задумывался над тем, что мы в принципе никому и не нужны. Что потеряет этот мир в нашем лице? Две души, два тела. Оба порочные, грязные, но в то же время по своему добрые и принципиальные. Этому миру плевать, да и любому другому, пожалуй, тоже. - Айбике тяжело вздохнула, подперев падающую голову кулаком. - Вся жизнь, как мясорубка, где ломаются хрящи и рвутся тонкие ткани, а на выходе ты уже не тот, что в начале. А ведь мы все рождаемся свободными и веселыми. Ты замечал, как часто смеются дети? А ты? Когда в последний раз ты смеялся? Да к черту смех! Улыбка! Искренняя улыбка! Когда это было в твоей жизни? Молчишь? Не помнишь... вот и я не помню. Мясорубка. Чертова мясорубка, где в конечном итоге от человека остается котлета, вылепленная в точности, как и сотни других котлет. А ведь вначале кто-то был рыжей коровой, а кто-то гнедой кобылой. У кого-то были жилки, у кого-то хрящи.... Я не хочу быть котлетой! Ты слышишь? - Женщина попыталась тряхнуть мужчину, ухватив за грудки, но потерпев фиаско, опять уставилась на собственные ноги.
- Тогда, может, тефтелькой? - Отто обнял Айбике, согревая и утешая одновременно. Ему было отчасти весело, отчасти грустно. То, о чем говорила Айбике, могло бы тронуть душу, если бы не пьяный расфокусированный взгляд и легкая икота оратора. Даже смешно, как эта женщина умудрилась напиться стаканом вина. Ребенок. Всевышний, какой же она еще ребенок.
- Что? - Женщина не сразу вынырнула из своих дум.
- Я говорю, не хочешь быть котлетой, не будь. У каждого есть выбор. А вообще странные аллегории, ты слишком много читаешь. Или вы купили телевизор? - Окончательно развеселился Черный Глаз.
- Знаешь, а я ведь тогда мечтала, что бы меня украли. Старая женщина, которой уже и в живых нет, забила мне голову сказками о счастье предков, вот я и грезила этакой романтикой. Как оказалось, сказок нет. И с романтикой тоже не густо. - Айбике криво улыбнулась.- Ты знаешь, какой ты подонок? Ты взял и растоптал мечту юной девочки! Порой мне хочется тебе отомстить. За ту, маленькую и глупую девчонку. За ее поруганную жизнь. Я напоминаю себе, что та девочка и есть я, но все равно не могу с этим смириться. Иногда мне кажется, что мы с ней разные люди. Но от этого я не начинаю меньше тебя ненавидеть.