Мне развязывают руки, и под конвоем двух девиц отправляют в одну из палаток. Так и есть, на руках чётко видны красные полосы, наверное, эти раны будут долго саднить…
Вначале меня подводят к палатке с красным крестом. Там, охая и ахая, санитарка, которой на вид лет двадцать, наносит мне на раны какую-то мазь, перевязывает мне запястья бинтами, которые укрепляет скотчем.
— Вы её кормили? — Обращается она к конвойным.
— Сейчас отведём в столовую!
В большой палатке раскрыт длинный стол. Меня сажают за него, а потом приносят в пластиковых контейнерах варёный рис, кимчи и политое острым соусом мясо. Запивать всё предлагают ягодным морсом. Набрасываюсь на еду — желудок давно уже выводит рулады, говорящие о том. что надо перекусить…
Наелся так, что трудно встать со стула. Конвойные мне помогают, и ведут в соседнюю палатку.
— Господин майор, вот, привели неизвестную! Найдена в квадрате сорок два. А это фотографии места гибели нашего разведчика. — Докладывает одна из конвоировавших меня девиц.
Вижу. что за низким столом сидит мужчина корейской наружности, в военной форме, без знаков различия. Взгляд у него цепкий и тяжёлый.
— Она по корейски понимает? — Спрашивает майор, внимательно рассматривая моё лицо.
— Да, господин майор. ладно, посадите её на этот стул! — Приказывает он конвойным. Так, никогда в своей жизни даже в полиции не был, только кино смотрел, где допрашивают подозреваемых. Как видно, придётся контролировать всё, что говорю, если, конечно, мне удастся это сделать…
— Как тебя зовут?
— Пак Юн Ми, господин майор! — Вскакиваю. руки по швам. — Служила в дивизии «Голубые драконы», звание — сангса.
— Не может такого быть! Тебе на вид лет шестнадцать, таких в армию не берут…
— Извините, господин майор! Можно, я всё расскажу, как и зачем меня призвали в армию…
— Ну, давай. послушаем…
Вкратце рассказываю историю, описанную в «Шкурке», может, на местной Земле всё было у Юркина так, как описал автор?. Опускаю некоторые моменты, например, не говорю, что знаю несколько языков. Вдруг здесь это опасно? Итак уже меня шпионкой обозвали. Вон. Юркина дезертиром обозвали в книге, и в тюрьму запихнули. так что, о некоторых фактах биографии Агдан помолчим в тряпочку…
Майор недоверчиво качает головой:
— Айдол, говоришь? марш написала для морпехов? ладно. проверим… В каком агентстве ты работала?
— В «ФАН Интертеймент», господин майор.
— У Сан Хёна? Как он? — Неожиданно спрашивает военный.
Он что, его знает⁈ Чёрт! но ведь в книге Сан Хён умер! и что мне теперь отвечать? Ладно, без паники. будем гнуть свою версию:
— Санджаним скончался, я даже хотела написать музыку к его похоронам, но не успела…
Майор смотрит на меня с подозрением. Потом начинает спрашивать о том, как я попал с Земли на планету Новые Дали. Ого! Ну и занесло меня! Говорю, что не знаю.
— Значит, ты очнулась голой, на какой-то горе… — Констатирует майор.
Киваю головой.
— Дальше!
Описываю, что со мной было до встречи с патрулём.
— Ладно, пока тебя посадим под арест. — Решает военный. — Проверим, что ты за птица. Предупреждаю, проверка может продлиться неделю. Всё это время к тебе будет приставлен конвой.
Молча киваю головой. Главное, морить голодом меня никто не собирается.
— Но у меня последний вопрос. Ты утверждаешь, что была айдолом…
Киваю головой.
— Можешь что-нибудь сыграть на гитаре?
Вот этого я и боялся! Сам дурак! Недалеко от героя «шкурки» ушёл — язык мой, враг мой! Чего я разорался перед патрульными. что я айдол? Ладно, теперь поздно, хотя…
— Не все айдолы, господин майор, умеют играть на музыкальных инструментах. — Делаю попытку отмазаться от бренчания на гитаре. Я ведь и вправду не умею!
— Вот, у меня записано, ты сама сказала, что играла на синтезаторе! — Тычет пальцем в свои бумаги майор. — Значит, играть умеешь!
— Но синтезатор — клавишный инструмент, а гитара — струнный! — делаю последнюю попытку.
— Играй! А то прикажу вывести за лагерь и расстрелять, как обманщицу и шпионку! — Рычит вояка.
Он что, серьёзно? Тут детей тоже к стенке ставят? Смотрю ему в лицо. Может играет в «плохого полицейского», как в фильмах? Но нет, не похоже…
Со вдохом беру гитару. Неожиданно, руки начинают действовать самостоятельно. Они хватают гитару, прижимают её к телу, и затем пальцы выводят мелодию, которую я точно слышал или по телевизору, или в интернете.