— Адольф сволочь, сколько наших положил. Далеко пойдёт, если не остановит наша пуля. Надо что то с убитыми делать, — задумчиво проговорил поручик.
— Сейчас распоряжусь.
— Надо убитых собрать, — вызвав санитаров приказал им подпоручик.
— Сделаем Ваше благородие, туман плотнее ляжет и уберем, -ответил хорунжий.
— Вы уж постарайтесь братцы, за мной не заржавеет.
Шел май 1916 года. Над окрававлённым полем боя взошел месяц и осветив окопы и траншеи, где зарывшись по самую маковку, уже два месяца стояли друг против друга, две пулемётные роты, в ужасе от дел рук человеческих, спрятался за облака. Война которая должна была продлиться всего два месяца и закончиться сокрушительной победой русского или прусского оружия, тянулась с кровавым шлейфом по Европе, уже третий год, наматывая на танковые гусеницы, колючую проволоку, с человеческими внутренностями. Правящая царская и кайзеровская верхушка-по своему боролись со скукой.
Не удивительно, что офицеры противоборствующих сторон стали относиться к друг другу, если не дружески, то с пониманием, заключая не гласно временное перемирие. Или как в нашем случае даже захаживали по ночам в гости-перекинуться в картишки на деньги, которые потом просаживали в прифронтовых борделях, но чаще за неименеем оных играли в долг, на исполнение желания или просто на шалабаны.
Так, что не было ничего удивительного в том, что той же ночью русский патруль задержал возле своих позиций немецкого обер-лейтенанта с его ординарцем фельдфебелем и какого-то подозрительного штатского.
— Честь имею доложить господин поручик, задержаны два немца и большевик-агитатор, — доложил полный бантист хорунжий Будёный, старший патруля.
— Немцев ко мне на допрос, агитатора на осину, — распорядился командир рот. — Выполнять.
— Уже выполнено.
— Что выполнено? — удивился поручик.
— Немцы здесь стоят рядом с блиндажем, а агитатор; за отсутствием осины, повешен на яблоне.
— Жаль. Такое дерево загубили, семь лет теперь не будет плодоносить, — сокрушенно произнёс поручик. — Ладно, давай заводи сюда немцев.
Плащ-палатка, закрывающая вход откинулась и в блиндаж вошел немецкий обер-лейтенант.
— Добрый вечер князь, — на довольно, таки правильном русском языке поздоровался вошедший немец, выходец с лифляндских баронов, имевших имение под Перемышлем.
— И Вам барон-не хворать. С чем пожаловали? — поздоровавшись, поинтересовался у Ганса поручик.
— Если я скажу, что пришел с предложением о мире. Вы же мне не поверите? — пошутил барон. — Поэтому цель моего визита прозаически примитивна, как наша окопная жизнь. Карты, только карты. Увы денег у меня нет.
— Забавно. Весьма забавно. Хотя откуда у обрусевшего пьющего барона могут взяться деньги?
— Сдаётся князь Вы хотите меня оскорбить?! — возмутился барон, которому замечание князя попало-не в бровь, я в глаз.
— Вас? Да сохрани меня господь от этого, ваше сиятельство. Потерять, из за мелкой ссоры, партнёра по картам и такого любезного собеседника? Я даже не усомнюсь в Вашей платежеспособности. -Кстати подпоручик, а сколько его сиятельство, должен нашей казне? -спросил князь у своего младшего товарища.
— Перед тем как отбыть на отдых, его сиятельство задолжало нам, не много не мало, восемь тысяч пятьсот рублёв серебром-с. Извольте убедиться сами господин барон — пошелестев расписками ответил подпоручик, протягивая немцу ворох бумажек.
— У меня ещё с памятью, всё в порядке. За свой долг чести я помню хорошо и не дам себя укокошить, пока с вами не рассчитаюсь, -пафосно ответил барон.
— Зело барзо похвально с Вашей стороны барон. А как — это будет выглядеть в натуре?
— Смотрите, — отвинчивая рукоятку своего кортика, сказал барон.-Вы это видели? — спросил он подбрасывая на ладони выпавший из тайника, черный сверкающий камень.
— Подумаешь стекляшка, да у моего батюшки в поместье такого добра, в каждом крестьянском дворе, как грязи, — разочарованно протянул подпоручик.
— Не мечите биссер перед свиньями. — процитировал стих из Священного писания барон. — Вы тоже считаете это за утиль? -обратился он к князю.
С поручиком-князем, творилось что то странное. Его лицо превратилось в маску, а глаза неотрывно буравили бриллиант. — Откуда — это у Вас? — еле смог выговорить он свой вопрос.
— А я вижу Вам князь знакома эта вещица. Интересно откуда же? — удивляясь реакции князя, спросил барон.