— Да фиг с ним, нагуляется — сам придёт, — думая о чем то своём сказал Лёва, которому не улыбалась перспектива болтаться по миру, в поисках беглеца. — Вы лучше объясните тему за шкатулку, — попросил он гусара.
— Ты въюноша не можешь понять одного; стоимость алмаза Чёрный падишах, не соизмерима со стоимостью ларца. Тем более, что ларец никуда не исчезнет, а алмаз исчезнет вместе с поручиком. Да и мы отсюда никогда не выберемся. Не хочу тебя пугать, но по истечению некоторого времени, ты можешь тоже к нам присоединиться.
— А меня-то за что!? — ужаснулся Лёва.
— А, что неужели не за что? А ты подумай хорошо.
Лёва, по босяцкой привычке отхлебнул с горла водки, закурил и задумался.
— Что надо делать?
— Ай молодца, вот это по нашему, по гусарски, — одобрил Лёвино решение, бывший кавалергард. — Какая, никакая карта мира у тебя есть? Давай неси. Будем плясать от печки. Пардон, — извинился бывший гусар, — от места гибели поручика. От города Пшемышль.
— Почему? — задал Лёва резонный вопрос.
— После проигрыша алмаза, на следующий день; Ганс барон Остенбахен, не вынеся позора проигрыша алмаза, скорректировал огонь артиллерийской батареи на ротный блиндаж, где мирно отдыхали русские офицеры. Выжившие после арт. налёта солдаты, ничего раскапывать не стали, а поставив памятный знак, закидали всё наскоро землёй, получив подкрепление — пошли в атаку. Где почти все, под немецкими пулемётами и полегли. Там камень с тех пор и лежит. Вот туда и направился наш поручик, туда. Больше — не куда. Понятно?
-Понятно-то, понятно, — ответил Лёва, рассматривая на карте бывшее поле битвы у Пшемышля, — а где именно, у какого села, речки, холма -ориентир какой нибудь есть?
— Сейчас точно узнаем. Господин барон, Остенбахен, — обратился бывший гусар, к невидимому собеседнику, — потрудитесь прояснить, где происходили эти события?
— Дела давно минувших лет? Снова Чёрный падишах? -вопросительно произнёс кто-то, на довольно правильном русском языке, с небольшим прибалтийским акцентом, — по поводу минувших событий поясняю; выше названный эпизод проистекал на поле возле селения Мостиска, русский блиндаж был возле балки, по дну которой протекал ручей.
— Сколько лет прошло, да его давно наверное откопали, чёрные археологи, — не мог успокоиться Лёва.
— Там они, никуда не делись, так и лежат вперемежку с картами. А кортик в пустом снарядном ящике, — успокоил его барон.
— Тем более поручик, со спиритом, его наверное уже выкопали! -всё никак не хотел успокаиваться Лёва.
— Кончайте въюноша тянуть резину, — проговорил бывший гусар, сейчас на том месте скоростная дорога, бетон быстро не взорвёшь. Вы с бароном ещё успеете, мы на Вас надеемся, — проговорил Лёвин собеседник в компьютере. — Не подведите.
— С бароном, я ещё успею?! Интересно, как Вы — это себе представляете?! Своё тело я ему не дам! — возмущению новоиспеченного князя Лёвы Давыдова, не было предела.
— Больно надо мне Ваша; потасканная, триперная, бренная оболочка, — фыркнул бывший барон. — Мне дали добро, временно правда, на тело юной невинной девицы. Помните барышню из вашего новогоднего сна? — лукаво поинтересовался он у Лёвы.
— Это тебе внучек стимул — дополнительный, — захохотал бывший повеса-гусар.
— Да я вроде как и не отказывался, — облегчённо вздохнул Лёва,
— Когда прикажите приступить?
— Завтра она тебя будет ждать; на вокзале, в полдень. Деньги, инструкции, билеты всё у неё. За его светлость господина барона она не знает, ему можно проявлять себя, только в экстремальных ситуациях. Она считает себя избранной, будет с тобой спасать мир. Не разочаруй её своим членом, — снова не удержался от шутки гусар.
— Если он будет совать мне его в рот, я за себя не отвечаю. Оторву! — не поддержав шутки, возмущенно предупредил барон.
***
Утром Лёва прибыл на вокзал и сразу заметил одиноко стоящую у колонны эффектную блондинку. Стараясь подсластить пилюлю, а может по совпадению, но эта блондинка была ночью в Лёвином сне, так, что войдя в вокзал он узнал её сразу. Возле её ног стоял чемодан на колёсиках, в простонародье называемый — мечта оккупанта
— Позвольте представиться — князь Давыдов, — галантно представился Лёва, целуя её ручку. — Потомок легендарного поэта и гусара — Дениса Давыдова, будем знакомы.
— Элен, хотя мне кажется, что мы с Вами уже знакомы, — пропела барышня мелодичным голосом и слегка ударив новоиспечённого князя рукой по губам, добавила. — А Вы князь однако шалунишка. Мне ночью Вы во сне понравились, надеюсь, что Вы и в жизни не хуже, но довольно лирика, — её голос внезапно огрубел, приобретя властные нотки, — билеты у нас в СВ, купе на двоих, поезд отходит по полудню. Алесс форвертс, — почему то неожиданно добавила она по немецки.