Солнце, утомлённое ежедневной рутиной, окрашивая небосвод в кроваво-малиновый цвет, медленно уползло за черту горизонта. -Завтра должна быть хорошая погода, — сказал Лёва, поджигая фитиль, идущий к обложенному мешками с селитрой бензовозу. Взрыв прогремел на удивление тихо, но своё дело сделал. Воронка развернув дорожное полотно, обнажила опаленный бревенчатый накат.
— Блиндаж? — спросил Лёва.
— Блиндаж! Он родимый, — ответил голос бывшего поручика.
— Забирай Лёва быстрей алмаз и ходу.
Лёва, разбросав упавшие брёвна, включил фонарик и влез в блиндаж. В дальнем углу, привалившись к деревянной стене сидели, с картами в руках, два замшелых костяка, в истлевшей форме. Казалось, что они никак не допишут пульку.
— Мой тот, что слева, — произнёс шепотом бывший поручик. — Похож? — попытался он ещё и пошутить.
— Похож, похож! Алмаз где? Ящика-то я не вижу, — ответил Лёва бегло осмотрев блиндаж.
— Здесь он родимый, мой на нём сидит. Бери ящик и ходу отсюда.
— Да беру, беру, — вытаскивая ящик из под скелета, перешел на шепот и Лёва, которому почему-то, то же стало не по себе.
— Всё! Все в машины и сваливаем, — приказал голос бывшего гусара, после того, как Лёва открыл ящики все убедились, что кортик с камешком, на месте.
***
Утопая в мягком кресле, в своём кабинете своего центрального офиса, в одной из столиц бывшего Союза; Лев Давыдович потянулся, размял кисти рук, вставив в глаз лупу и достав из коробочки черный камешек величиной с грецкий орех, стал его внимательно рассматривать. «Ты глянь какая безделица и смотреть то не на что, а кровищи на нём — не мерено», — подумал он про себя.
— Да и стоит он видимо тоже порядочно, — подала голос его секретарша Элен, вытирая батистовым платочком, свои губки после миньета.
— Стоит, то он стоит, вот только кто же его продаст? Может ты попробуешь? — обратился президент кредитного союза «Путь к обогащению» Лев Давыдович, к своей секретутке.
— Нет уж увольте, у меня другой профиль.
— Знаю я твой профиль! Иди к себе в приёмную, займись почтой и не морочь мне голову. Я немного вздремну. Ко мне никого не пускать и не соединять.
После благополучного возвращения Лёвы с полей былой славы алмаза Черный падишах, надо было, что-то решать с деньгами, которые находились в кейсе. Самое конечно простое было вернуть их вкладчикам, но списков кто, сколько и когда внёс не нашлось. Бывший банкир, по независимой от него причине, он проходил свои семь кругов ада, помочь ничем не мог. Потому решено было вложить деньги в общее дело, открыть кредитный союз и выплачивать вкладчикам, пенсионерам — повышенный процент. Сказано-сделано. Лёва из художника-наркомана, превратился в преуспевающего предпринимателя Льва Давидовича, кормильца и поильца нескольких тысяч пенсионеров, готовых пойти за него и в огонь и в воду. Алмаз же хранился у него в офисе, в сейфе. Несколько попыток проникнувших в офис налётчиков, после знакомства с бестелесными охранниками, закончились для некоторых из них инфарктами и карачунами, которые навсегда отбили желание лёгкой наживы, у этих незванных гостей. А так как молва, в блатном мире распространяется очень быстро, то Лёвин офис, любители лёгкой наживы, стали обходить десятой дорогой.
Как то в Лёвин офис пришли страховщики в кожанах, подстриженные под полубокс.
— Слышишь чмырдяй, — вежливо спросил их бригадир у Лёвы, — у тебя как насчет совести? Помогать Людям собираешься или как?
— Скорее или как? Пошли в жопу пацаны, — так же вежливо ответил им бывший участник боевых действий, а теперь преуспевающий бизнесмен Лев Давидович и посоветовал седеющим на его глазах рэкетирам. — Берегите своё здоровье.
— Извините, а кто это у Вас стоит за спиной? — немного очухавшись, спросил бригадир.
— Скажу -всё равно ведьне поверишь. Пусть твои хлопчики подождут тебя в машине, а мы с тобой; немножко выпьем, немножко вспомним молодость. Ты кстати где отдавал Родине свой интернациональный долг?
— В Афгане, за речкой на Саланге. А я тебя не сразу, но узнал, -ответил бригадир, отослав свою бригаду в машину. — Мы с тобой лежали в госпитале, в психиатрическом отделении для контуженных, -и в подтверждении своих слов, бугор завернув рукав, предъявил Лёве, на запястье свою наколку «Летающих убийц».
— Свои, — отметил её Лёва, разливая коньяк. — За вас, за нас и за спецназ, — поднимая гранённый двухсотграммовый стакан, выдал он тост. — За неё — за удачу. Всё иди отдыхай, — допив с бригадиром коньяк сказал Лёва, — будешь нужен я тебе позвоню.
-Всё понял исчезаю, — ответил бывший воин-интернационалист.