Экономка бросила на Холдена еще один умоляющий взгляд и вышла из комнаты. Она понимала, что и так сказала слишком много.
Он не стал сразу же звонить. Холден раздумывал над тем, что сказала ему Ханна. Ведь сейчас своими действиями он мог сломать Берте жизнь. Она любила Лоуренса, и не важно, что тот никогда не сможет полюбить никого, кроме себя. Ведь она будет рядом с любимым. И это ее выбор. А если он сейчас заявит о сумасшествии Берты… Или о том, что ее жених оказался подлецом… Она никогда не простит этого прежде всего мне, подумал Холден, и не согласится принять мою любовь. Она отвергнет меня, прогонит прочь. Если она выйдет за Лоуренса, у меня есть шанс остаться при ней телохранителем. Видеть ее каждый день, говорить с ней, касаться украдкой ее волос…
Он не знал, как долго еще сможет выдерживать эту пытку: знать, что она рядом, но принадлежит другому мужчине. Не знал он и как будет жить вдали от нее. В его душе бушевала страшная буря, и поцелуй, который он взял у Берты силой, только распалил его чувства.
Может, стоит оставить все так, как есть? — подумал Холден. Кажется, Берта начинает поправляться… Но вдруг это будет повторяться? Вдруг ее состояние ухудшится? Нет, я должен понять, из-за чего это с ней произошло. К тому же в следующий раз, когда у нее начнется приступ, меня может просто не быть рядом. Холден невесело усмехнулся. В любом случае, совершенно серьезно подумал он, никто не мешает мне выяснить, действительно ли у Берты истерия. Может быть, это что-то более серьезное и ее нужно срочно госпитализировать. А может, она просто устала. И потом, если все так, как я думаю, надо выяснить, из-за чего это началось и что может спровоцировать новый приступ.
Холден снял трубку и набрал номер. Ему сразу же ответили.
— Частная психиатрическая клиника мистера Дойльчи, — произнесла заученно-приятным голосом секретарь. — Чем мы можем вам помочь?
— Я бы хотел поговорить с мистером Дойльчи. Скажите, что его беспокоит Холден Макгилтон.
— Одну минутку, мистер Макгилтон, — попросила девушка. В трубке заиграла приятная музыка, которая через несколько секунд сменилась глубоким басом главного врача и владельца одной из лучших психиатрических клиник Лондона.
— Холден! Неужели ты понял, что все мы ненормальны, и решил полечиться у меня?! Но учти, денег на лучшую палату у тебя все равно не хватит!
— Марк, ты же мой друг! Неужели ты мне этого не устроишь?! — смеясь, спросил Холден.
— Это называется злоупотреблением служебным положением, — наставительно сказал Дойльчи. — Но, если у тебя проблемы, я всегда буду рад тебе помочь. С твоей-то работой!..
— Спасибо, Марк, но пока со мной все в порядке.
— Шизофреники мне тоже это говорят. Один при этом ест бумагу пачками, а другой уверяет меня, что он призван спасти Землю от огромного метеорита. Есть еще господин, уверенный, что он должен остановить нашествие злобных монстров. Вообще, у меня много народу, помешавшегося на космической теме. Если хочешь, расскажу пару веселых случаев.
— Спасибо, Марк, но как-нибудь в другой раз. Ты мне только объясни, если, как ты говоришь, мы все больны, как же ты можешь лечить людей?
— А я их и не лечу! — легко ответил Дойльчи. — Я просто помогаю им стать такими же ненормальными, как и подавляющее большинство. Кстати, не уверен, что это лучше. И, если честно, я часто завидую своим пациентам. У них более интересная жизнь.
— Чтобы прошла твоя хандра, предлагаю тебе решить одну задачку по твоему профилю.
— Значит, тебе все же нужна помощь?
— Марк! Помощь нужна не мне, а одной молодой леди.
— Я тебя внимательно слушаю. Закрой глаза и расскажи мне о своем самом первом воспоминании…
— Марк! Не придуривайся! — строго попросил его Холден. — У меня тут все серьезно. Может быть, у девушки просто истерия, а может быть, шизофрения. Есть еще вариант — что она просто очень устала.
— Какие симптомы? — уже совершенно другим тоном спросил Дойльчи.
— Бред, судороги, уход в свой собственный мир, галлюцинации. А еще она общается в последнее время только с портретами. И ей тоже очень нравится такая жизнь.
— Да-а, — протянул Дойльчи.
— Как мне кажется, у нее прошлой ночью было обострение. Я нашел ее на полу в картинной галерее, она кричала, ее тело били судороги. Меня она не узнала. Но утром пришла в себя, вот только очень слаба.
— Как ты думаешь, с чем это может быть связано? Были у нее потрясения?
— Кажется, нет, — сказал Холден.
— Подожди-ка, — остановил его Дойльчи, — речь идет о той девушке, которой старая графиня Мэллори завещала наследство?