Когда я выполз из воды и упал на песок, все молчали. Потом Пилли подошла ко мне и погладила меня по плечу. Вскоре я встал, снял костюм и, взяв на руки Сириуса, сел на песок, прислонившись спиной к машине. Потом как-то механически я освободил Сириуса от поводка и намордника и пустил на песок. После встал. Орик подошел ко мне, обнял и, сильно прижав к своей мощной, выпуклой груди, держал меня так с полминуты. Потом отошел и сел у воды. Вдруг я заметил, что Оли встала с песка и идет ко мне. Ее лицо было каким-то нейтральным, прозрачным и бледным одновременно. Подойдя ко мне, она остановилась и глубоко поклонилась мне. Я — поклонился ей. Сразу же она отошла.
— Мальчик, — позже сказал Орик. — Ты спас мою дочь. Скоро мы простимся и, наверное, навсегда, но я никогда этого не забуду. Я видел ваш космолет, он невелик, но моя машина вполне в него поместится, когда вы будете улетать от нас. Это не подарок. Тому, что ты сделал, нет равного подарка. Это на память. О Политории, какой бы она ни была, об Оли, Пилли, обо мне…
Он подошел к папе, протянул ему руку, помогая встать с песка, и после, как и меня, крепко обнял его.
2
Тропа была достаточно нахоженной, хотя и узенькой. Она вилась между скал, то чуть убегая вниз по склону, то некруто подымаясь вверх. Среди красно-рыжих слоистых скал, на их склонах и возле тропы росли небольшие кустистые и жесткие деревца, очень бледно-зеленого, белесого цвета. Мы уже видели следующую гряду высоких скал, лес, вероятно, был за нею или еще дальше. Мы шли гуськом, сзади всех — Орик, потом я, Оли, папа и Пилли. Но Пилли шла не первой.
…Минут двадцать назад все вдруг спохватились — где Сириус. Я жутко перепугался. На пляже, рядом, его не было, на видимом расстоянии вдоль скал в обе стороны — тоже, если он ушел по расселине в скалы, то по какой, и уж вовсе неясно было, как его искать и что с ним случилось в скалах или в лесу. Если наш кольво Сириус встретил настоящего кольво, даже маленького, и смело ввязался в бой, то, скорее всего, его уже нет в живых. Мы все вместе как-то нелепо рыскали по песку возле наших машин и чуть дальше, обшарили сами машины, заглянули под них, я все время кричал: «Сириус! Сириус!», но все было напрасно.
Неожиданно откуда-то сверху раздался длинный гортанный крик. Все мы подняли головы: наверху, на самом краю скалы, довольно высоко над нами стоял человек, политор. Он стоял совершенно спокойно, не боясь высоты. У него было темное лицо, белая повязка на голове, длинная одежда до пят а на руках… а на руках наш Сириус! Человек этот поднял руку вверх, и то же самое сделал Орик. Потом Орик что-то прокричал, перевода я не услышал и понял, что это не политорский язык. Человек что-то крикнул Орику в ответ и кивнул головой. Орик быстро достал из машины штуку, явно напоминающую подзорную трубу, и долго разглядывал море.
— Не вижу никакой подводной лодки, Пилли, — сказал он. Пилли взяла трубу и тоже внимательно оглядела море.
— Да, — сказала она. — Пусто. Их перископ, даже чуть высунувшийся, я бы разглядела. Море такое гладкое.
— Тогда мы можем взлететь, — сказал Орик, и мы торопливо сложили все вещи в машины и взлетели. В скалах, чуть ниже края, где стоял политор с моим Сириусом на руках, Орик отыскал площадку, мы сели и вылезли из машин. Человек с Сириусом подошел к нам, прямой и гордый, но не надменный по виду, и остановился от нас метрах в пяти. Орик подошел к нему, и они положили руки друг другу на плечи. Человек этот что-то сказал Орику. Орик повернулся к нам лицом и перевел:
— Вождь всех племен моро — Малигат приветствует вас.
Я подошел к Малигату, низко поклонился ему, не рискуя класть руку ему на плечо, а он своей рукой легко коснулся моей головы. После я протянул руки к Сириусу, позвал его, он потянулся ко мне, и Малигат передал его мне.