— Надеюсь, вам все ясно? Вопросы?
Владимир Сергеевич некоторое время сомневался, но, все же решился:
— У меня есть два вопроса, Потомуч.
— Я вас слушаю.
— Вопрос первый. Немного деликатный. Боюсь, как бы вас не обидеть…
— Меня вы не обидите. Вы же не обижаетесь на тараканов.
— Да-да, конечно… Скажите, Потомуч, вы на самом деле — кот?
Потомуч уже стал подремывать, но этот вопрос был таким неожиданным, что он с грохотом упал с кресла.
— Боже мой! А я еще сравнил вас с тараканами — самыми сообразительными созданиями. Да, солнышко мое, я — кот! Самый несчастный кот в мире, раз кто-то сомневается в моей природе.
— Извините, — смутился Владимир Сергеевич, просто мы не привыкли, что коты… такие.
— Да вы даже умываться после обеда не привыкли, — ворчал Потомуч, гнездясь в кресле. — Ваш второй вопрос, надеюсь будет не хуже первого.
Владимир Сергеевич долго собирался с духом, прежде чем задал свой второй вопрос:
— Потомуч, почему вы пришли именно к нам?
— Опять безграмотность. В науке не принято спрашивать «почему?». Принято спрашивать «как?» А на вопрос «как я пришел к вам?» ответ простой — я пришел на своих ногах.
Потомуч отвернулся к спинке кресла и захрапел.
Пришлось и Коське с папой укладываться спать. Они уже знали, что если не лечь в постель, то от волшебного храпа кота можно было заснуть сидя, и, даже, стоя.
Глава 3
Коська, как вы уже поняли, не был отличником и вовсе не был пай-мальчиком. Нет, большую часть времени он рос вполне законопослушным гражданином. Но иногда, толи после провальных контрольных и диктантов, толи после очередной конфронтации с папой, он позволял себе разные шалости. Так, мелочи. Проказить как следует, с вдохновением у него не получалось. Ну, кнопку подложить на стул Раисе Ивановне, доску мылом натереть, ну, там географическую карту за шнурок подвязать — вот и всё. Подойдёт Раиса Ивановна к карте — прицелится в неё указкой, Коська — дёрг за шнурок — карта под потолком, а у Раисы Ивановны лёгкий испуг. И всё.
В прочем нет не всё. Один раз с проказа получилось довольно громкой. Не очень результативной, но громкой.
За четвертную контрольную по математике пол класса получили двойки. Не — из-за мести, а просто чтобы снять стресс, одноклассники обратились к Коське: «Давай что-нибудь отчебучим».
И отчебучили.
Коська достал из портфеля отвёртку (в коськином портфеле можно было найти не только отвёртку, но и всё что угодно — вплоть до атомного коллайдера) и пока Раисы Ивановны не было в кабинете, открутил винтики из ножек её стула. А в место винтиков вставил спички. Стул стоит как настоящий, а сядет Раиса Ивановна — бац — стресса у коськиных одноклассников как не бывало.
Но всё пошло не по задуманному плану.
Прозвенел звонок. В кабинет вошла классная руководительница. Начался урок.
Раиса Ивановна долго не могла взять в толк — почему это такая необыкновенно железная дисциплина. Просто не дисциплина, а сверхпрочный ферросплав. Ей и в голову не приходило, что весь класс, затаив дыхание, ждёт, когда она сядет на стул.
Но, видимо, не зря Раиса Ивановна проработала в школе тридцать лет. Почувствовала она неладное и не села на стул. Десять минут проходит — шагает Раиса Ивановна между парт. Двадцать минут проходит — не садится Раиса Ивановна. Тридцать минут истекло — уже терпение учеников на пределе. Тишина просто звенит. Меряет Раиса Ивановна свой кабинет своими учительскими шагами. Уже звонок вот-вот прозвенит. Последний урок. Все уйдут домой. И стресс не будет снят.
Но тут, то ли на счастье, то ли на беду в класс вошел директор — Игорь Филиппович.
— Здравствуйте, ребята. Я ненадолго. Сидите-сидите. Да и я, пожалуй, присяду.
И прямиком к злополучному стулу.
Даже мухи на потолке притаились. Даже ветер за окном утих.
— Хочу я вам, ребята, показать одну вещицу, — произнес Игорь Филиппович, метясь на стул.
Примерился, как следует. И как сядет со всей директорской меткостью в это прокрустово ложе.
Ветер забушевал за окном. Мухи прикрыли головы лапками. Тридцать ученических сердец разом ёкнули. Нет больше стресса от двоек за контрольную.