Гамильтон отворачивается от больного и Кокса и ощупью пробирается к выходу. В интересном отчете о путешествии на "Пандоре", кораблекрушении и возвращении в Англию на других судах он ни слова не упоминает об этом инциденте.
Когда врач ушел, солдат-стражник говорит по-голландски Коксу: "Я не уловил все, что ты сказал ему по-английски, но, насколько смог понять, ты дал ему основательный урок. Ты, должно быть, арестант с определенным влиянием".
"Прими это четко во внимание, - отвечает Кокс. - Ты станешь богатым человеком, если будешь достаточно сообразителен и выслушаешь мои слова. Да, я хочу сказать, что ты мог бы выбраться из этого омерзительного места, если проникнешься доверием ко мне".
Солдат презрительно усмехается: "Доверие! Почему я должен проникнуться доверием к тебе, жалкий арестант, которого скоро ушлют отсюда? Ведь ты наверняка не кто иной, как карманный вор из Лондона?"
Джеймс Кокс не отвечает.
"Тогда ответь все же на вежливый вопрос. За что тебя наказали?"
"Хорошо! Ты слышишь, я говорю по-голландски. Я работал в Амстердаме по ювелирному делу. Я гранильщик алмазов. Меня схватили за то, что я украл один бриллиант, который должен был доставить из Амстердама в Лондон. Поэтому и оказался в Ботани-Бее. Они обнаружили один алмаз, но никогда не найдут шесть других, которые я спрятал".
Внезапный хрип с койки Вильяма Брайента заставил обоих мужчин прекратить беседу. Когда они стоят у его ложа, он шепчет имя Мэри и умирает. Это произошло 1 декабря 1791 года.
2
В женском отделении голландского тюремного судна Мэри быстро понимает, что оба ребенка умрут, если ей не удастся упросить перевести их в госпиталь на суше. Хотя она много перенесла в самое последнее время, она все еще привлекательная молодая женщина, и обычное сочувствие к молодой матери, вероятно, было причиной того, что "заключенную Мэри Брайент с двумя маленькими детьми" переводят в морской госпиталь на суше в первые дни декабря.
Голландский врач оказывается более человечным, чем его английский коллега Джордж Гамильтон. Он спрашивает, может ли он чем-то помочь ей и ее детям. Он получил письмо от доктора Ройтена из Купанга, в котором молодой врач рассказал о судьбе Мэри и ее товарищей.
"Я, конечно, хочу знать, что с моим мужем, - говорит Мэри. - Он был нездоров, когда я видела его в последний раз, когда нас переводили с "Рембанга" на борт тюремного судна".
"Я посмотрю, что можно сделать, - говорит голландский врач. - Но не могу ничего обещать. Ваш муж хотя и на голландском судне, но под надзором капитана Эдвардса".
Через два дня он подходит к больничной койке Мэри. "У меня для вас плохие новости", - говорит он.
Мэри приподнимается на постели: "Не надо больше ничего говорить. Я знала, что Вил умер".
"Он умер от лихорадки после полудня 1 декабря".
Врач делает все, что в его силах, чтобы вылечить Эмануэля, но ночью, когда открыты окна на зловонный канал, в палату набираются москиты и пьют кровь больных. В то время никто не знал, что эти насекомые переносят малярию. Лихорадка у Эмануэля усиливается, и 21 декабря он умирает на руках своей матери, прожив год и восемь месяцев.
За три недели Мэри потеряла мужа и ребенка и теперь осталась одна с трехлетней Шарлоттой. Обе смерти ожесточили ее. Она нелюбезна со всеми, включая и голландского главного врача, который тем не менее понимает ее отчаянное положение и делает все, что можно, чтобы облегчить ее участь. Она и Шарлотта получают хорошее питание и могут свободно передвигаться по территории госпиталя, но это мало помогает. Одной из арестанток Мэри говорит: "Все это не имеет никакой пользы. Если я приеду в Англию, меня повесят... Что станет с Шарлоттой?"
Тем временем капитану Эдварду Эдвардсу удалось зафрахтовать четыре голландских судна для перевозки в Капстад офицеров и команды "Пандоры", мятежников с "Баунти" и "ботаников". Мэри и Шарлотту помещают вместе с Вильямом Алленом и Джеймсом Коксом на "Хорссене", на "Хорнвее" плывут Джеймс Мартин, Натаниэл Лилли, Джон Батчер, Сэмюэл Бёрд и Вильям Мортон (Морж). Им повезло, что сам капитан Эдвардс плывет на "Фреденберге" и поэтому не может причинять им неприятности. На четвертом судне, "Эван", плывут остальная часть команды и мятежники.
Джордж Гамильтон описывает эту часть путешествия как "банальную со многими смертными случаями", и, прежде чем судна добрались до Капстада, ужасный климат Батавии также подорвал крепкое здоровье Сэма и Моржа: по пути они оба были брошены в море с камнем, привязанным к их телам.
Капитан "Хорссена" - молодой человек, его долговязая, костлявая фигура видна всюду, он выкрикивает свои распоряжения по палубе. Однако он проявляет доброжелательность к заключенным, им разрешают находиться на палубе, когда погода не слишком плохая. Трое английских морских пехотинцев с "Пандоры" совершают путешествие на "Хорссене", чтобы присматривать за "ботаниками". Они порядочные люди, у которых одно на уме - добраться домой, в Англию, в надежде дезертировать со службы как можно скорее. Они отвечают за заключенных перед капитаном Эдвардсом, но по этому поводу один из них, капрал Лэнгли, говорит: "Как могут сбежать люди с кандалами на ногах? Если они захотят прыгнуть за борт, кандалы сразу же потянут их ко дну, и они утонут менее чем за одну минуту".
Капитан Янсзон наверняка освободил бы их от кандалов, но Лэнгли и два других солдата на это не соглашаются, поскольку это противоречит приказу Эдвардса. Итак, "Хорссен" плывет по проливу Сунда, который отделяет Яву от Суматры, и, увлекаемый течением, проходит совсем близко от берега.
3
В один из этих дней утром голландский боцман обращается к Джеймсу Коксу, который стоит у поручней и рассматривает кроны пальм, раскачиваемые ветром на берегу. "Это ты говоришь по-голландски?"
Кокс кивает и смотрит на него сбоку. Это невысокий неуклюжий парень с аккуратно причесанными волосами, связанными в пучок. По мнению Кокса, ему около тридцати лет.
Моряк говорит: "У меня есть хороший друг Питер, сторож на тюремном судне в Батавии. Он сказал мне, что ты хорошо заплатишь тому, кто поможет тебе сбежать на сушу. Может, я помогу тебе".
Хотя сейчас раннее утро, тропическая жара, словно пелена, наполняет "Хорссен". Судно легко катится вперед, покачиваясь на волнах. Канаты скрипят, когда рулевой поворачивает руль, сначала один поворот - влево, еще поворот - вправо. Между тем Джеймс Кокс раздумывает, что ему ответить голландцу. "Как ты мог бы помочь мне сейчас?" - решается спросить он.
"Ты умеешь плавать?"
"Конечно, умею, и я вполне мог бы доплыть до тех пальм... но не с закованными в кандалы ногами".
"Это как раз то, что я имел в виду, - говорит боцман. - Хочу спросить тебя, сколько ты заплатишь за то, чтобы освободиться от кандалов? Я распилю их поперек так, что цепь между кольцами разойдется, как только ты раздвинешь ноги".
"Что пользы в этом, я ведь все равно отягощен этими оковами?"
"А я удалю винты в кандалах. Когда ты нагнешься, ты сможешь открыть эти оковы и сбросить их ногами".
"А если я не смогу справиться с этим, когда прыгну в лохань?"
"Тогда ты утонешь, друг". Голландец ухмыляется и сплевывает жевательный табак в пролив Сунда. "Но в противном случае тебя повесят, правда не сразу, но все же повесят".
Кокс встряхивает головой. "А где на корабле ты распилишь кандалы так, что никто этого не заметил? И что будет, если мне удастся добраться до берега? Твои соотечественники сразу обнаружат меня и выдадут". Он отворачивается от боцмана и хочет уйти.
Однако его собеседник хватает его. "Постой, парень, - говорит он тихим голосом, чтобы рулевой ничего не услышал. - Все продумано. Я работаю в судовой кузнице, и я единственный, кто имеет доступ к кузнечным инструментам. Там я без труда раскую тебя и сделаю вид, словно занимаюсь обычной работой. Утром до полудня мы проходим у острова Туортвей, там пролив имеет в ширину всего четыре морские мили. Сильное течение несет к берегу, и ты не первый, кто сбежал с корабля и доплыл до берега в этом месте, могу сказать тебе наверняка. Немного дальше к северу находится арсенал Хонрост. Там очень требуются люди, и никого не спрашивают, откуда он появился. Однако, прежде чем прийти в Хонрост, видишь дом в лесу - тут ты не можешь ошибиться, так как он единственный на всем пространстве до Хонроста. Там живет брат Питера, он и раньше помогал беглым морякам, которые прыгали за борт корабля. Если у тебя есть деньги, он укроет тебя, а поскольку ты говоришь по-голландски, можно все хорошо уладить, дать тебе голландское имя и устроить перевозку на судне до Амстердама. Можешь также передать сердечный привет от Яна, так меня зовут".